Видео-рассказы

Духовные истории и свидетельства, которые вдохновляют и поучают

Подвиг аввы Моисея Мурина

В те далёкие времена, когда египетские пустыни были населены подвижниками, искавшими спасения души в безмолвии и молитве, когда раскалённые пески Скита принимали в свои объятия тысячи иноков, бежавших от суеты мира, — в те времена жил один старец, о котором люди говорили с благоговением и страхом одновременно. Имя его было Моисей, и прозвали его Мурином за чёрный цвет кожи, ибо родом он был из далёкой Эфиопии. Но не цвет кожи делал его особенным среди братии скитской. История его жизни была настолько удивительна, что казалась притчей, сочинённой для назидания, а не подлинным жизнеописанием. Однако всё, что рассказывали о нём, было правдой — суровой, страшной и вместе с тем обнадёживающей правдой о безграничном милосердии Божием. Некогда этот человек был рабом. Не просто рабом — он был невольником с буйным нравом и непокорным сердцем. Обладая огромной физической силой и вспыльчивым характером, он в гневе убил другого раба. Страх перед наказанием заставил его бежать от хозяина, и он примкнул к разбойникам. Там, среди людей, поставивших себя вне закона, его жестокость и ум быстро вознесли его на самую вершину — он стал атаманом шайки. Имя Моисея наводило ужас на целые области. Его разбойничья шайка не знала пощады. Грабежи, убийства, насилие — всё это было обычным делом для тех, кто следовал за ним. Он был страшен в гневе и беспощаден в мести. Казалось, ничто не могло изменить этого человека, закалённого в преступлениях, обагрившего руки кровью невинных. Но Бог, Который видит сердце каждого человека и знает тайные пути к его душе, нашёл дорогу и к сердцу разбойника Моисея. Случилось нечто — об этом событии святые отцы говорят кратко, не вдаваясь в подробности, ибо важно не то, что именно произошло, а то, что сердце человеческое, даже самое ожесточённое, может смягчиться. Моисей пришёл в монастырь. Бывший атаман разбойников, человек, от которого бежали в страхе целые селения, пришёл к дверям обители и попросил принять его в братию. Представьте себе этого человека — огромного, чернокожего, с руками, привыкшими к оружию, с глазами, видевшими смерть бесчисленное множество раз. Он стоял у ворот монастыря, и, вероятно, монахи смотрели на него с опаской и недоумением. Но приняли. Потому что Церковь — это не собрание праведников, а врачебница для грешников. И чем тяжелее болезнь, тем более необходимо исцеление. Путь от разбойника к святому не бывает лёгким. Страсти, которые копились годами, не отступают по первому желанию. Моисей постился так строго, что другие монахи дивились его воздержанию. Он молился долгими часами, изнуряя тело бдениями. Но страсти не отпускали его. Особенно тяжко одолевала его страсть блудная — в сонных видениях бесы терзали его душу, и казалось, что борьба эта никогда не закончится. Снова и снова приходил он к своему духовному наставнику, авве Исидору, прося совета. Опытный старец терпеливо учил его: не пресыщаться пищей, проводить ночи в молитве, не преклоняя колен, чтобы не заснуть и не подвергнуться искушениям. Моисей исполнял всё это с той же суровой решимостью, с которой когда-то совершал свои разбойничьи набеги. Но теперь он воевал не с людьми — он воевал с самим собой, с собственной падшей природой. В особенно тяжёлые ночи он обходил келлии своих братий, черпая для каждого воду из колодца. Это была тяжёлая работа — колодец был глубок, а многие старцы жили вдалеке от него и не могли сами носить воду. Моисей делал это тайно, по ночам, чтобы никто не знал. Он служил тем самым монахам, которые, возможно, поначалу боялись его, косились на него с недоверием. Смирение своё он выражал не словами, а делами. Однажды ночью, когда он склонился над колодцем, некая невидимая сила ударила его в спину с такой силой, что он упал замертво и пролежал без сознания до рассвета. Это было испытание — и он прошёл через него. Постепенно, год за годом, страсти отступали. Не сразу, не вдруг, но медленно и верно благодать Божия исцеляла израненную душу. Прошло много лет. Моисей, который пришёл в пустыню грешником, каким мало кто бывал, стал великим подвижником. Бог даровал ему власть над демонами — ту самую силу, которую стяжают лишь те, кто прошёл через долгую и тяжёлую борьбу с собой. Он мог одним словом изгонять бесов, одним взглядом успокаивать смущённую душу. Слава о его подвигах стала распространяться за пределы Скита. И вот однажды до правителя той области дошли слухи о великом старце Моисее, который некогда был разбойником, а теперь стал святым. Правитель, движимый любопытством и, возможно, искренним желанием увидеть такого необычного человека, решил посетить пустыню. Весть об этом дошла до старца. И тогда Моисей поступил так, как поступают истинные подвижники. Он не стал ждать почёта и славы. Он не остался в своей келлии, готовясь принять важного гостя. Нет — он встал и пошёл прочь, желая скрыться. По дороге он встретил самого правителя со свитой. Вельможа, не узнав в этом простом старце того, кого искал, обратился к нему с вопросом: — Скажи нам, старец, где келья аввы Моисея? Мы пришли повидать его. И тогда Моисей, глядя на правителя спокойными глазами, в которых уже не было ни тени того огня, что некогда пылал в душе разбойника, ответил: — Чего вы хотите от него? Он человек глупый и грешный. Вельможа поблагодарил старца и пошёл дальше. Когда же он пришёл в церковь и рассказал клирикам о встрече, те печально покачали головами: — Это и был сам авва Моисей. Он сказал это о самом себе, потому что не желал встречаться с вами. Услышав это, правитель пришёл в изумление. Какое смирение! Какое незлобие! Человек, о котором говорили как о великом подвижнике, назвал себя глупым и грешным — и не из ложного смирения, а потому что действительно так считал. Он помнил, кем был. Он помнил свои грехи. И эта память делала его смиренным. Правитель вернулся домой, получив урок, которого не ожидал. Он искал встречи со святым — и встретился с ним, но не узнал. Потому что истинная святость не кричит о себе, не выставляет себя напоказ. Она скрывается, уходит, называет себя недостойной. Ещё одна история раскрывает глубину смирения аввы Моисея. Когда прошло много лет подвижнической жизни, епископ решил рукоположить его в сан диакона. Это была великая честь, которой удостаивались лишь немногие. В день рукоположения епископ облёк Моисея в белую одежду и сказал, улыбаясь: — Вот теперь авва Моисей весь бел! Слова эти были сказаны с любовью — ведь Моисей действительно был чёрен лицом, и белые одежды составляли разительный контраст с его кожей. Но старец воспринял эти слова серьёзно. Он посмотрел на епископа и тихо спросил: — Владыко, что делает человека чистым — внешнее или внутреннее? В этом вопросе была вся его жизнь. Снаружи — белые одежды, знак священного сана. Но что внутри? Моисей помнил. Он помнил каждое убийство, каждое ограбление, каждый грех своей прошлой жизни. И как можно считать себя достойным после такого прошлого? Епископ, желая испытать его смирение, велел клирикам изгнать Моисея из алтаря, говоря оскорбительные слова: — Выйди вон, мурин! Ты недостоин быть здесь! Моисей вышел без единого слова протеста. И когда он был один, говорил сам с собой: — Правильно с тобой поступили, пёс, правильно, чёрный эфиоп! Ты действительно недостоин входить в святое место. Он не возмутился. Он не обиделся. Он принял унижение как должное, потому что считал себя худшим из людей. Епископ, видя такое совершенное смирение, понял, что перед ним действительно святой человек, и рукоположил его во пресвитера. Прошло ещё много лет. Моисею было уже семьдесят пять, когда до монастыря дошла весть: разбойники собираются напасть на обитель. Старец собрал братию и благословил всех уйти, спасаясь от смерти. Но сам остался. Ученики умоляли его бежать вместе с ними, но он спокойно ответил: — Я уже много лет ожидаю времени, когда исполнится на мне слово Господа: «Взявшие меч от меча и погибнут». Я был разбойником. Я убивал. Теперь пришло время принять смерть от тех, кем сам когда-то был. С ним осталось семь учеников. Когда разбойники ворвались в монастырь, Моисей не сопротивлялся. Он принял смерть как мученик, и один из учеников, успевший спрятаться, видел, как с неба сошли семь венцов и опустились на тела убитых. Так закончил свой земной путь великий подвижник Моисей Мурин. От разбойника до святого. От убийцы до мученика. Но даже на вершине святости он оставался смиренным. Даже когда все почитали его как великого старца, он считал себя недостойным грешником. В этой истории скрыта великая истина. Святость — это не то, что человек выставляет напоказ. Истинный подвижник не ищет славы, не стремится к почестям, не желает, чтобы о нём говорили. Когда приходят люди, желающие увидеть его святость, он скрывается. Когда его хвалят, он называет себя грешником. И это не лицемерие, не ложное смирение — это подлинное видение себя. Авва Моисей действительно помнил, кем был. Он не забывал своего прошлого, не вычёркивал из памяти годы разбоя и убийств. Но именно эта память делала его смиренным. Он знал, из какой бездны его вытащила благодать Божия. Он знал, что если бы не милость Господа, он так и остался бы разбойником и погиб бы в своих грехах. Потому и называл себя «глупым и грешным», когда правитель искал встречи с ним. Потому и спрашивал епископа, что делает человека чистым — внешнее или внутреннее. Потому и принимал оскорбления с покорностью, считая себя недостойным священного сана. Церковь хранит память об этом великом подвижнике не только ради назидания. История Моисея Мурина — это свидетельство того, что нет греха, который был бы сильнее милосердия Божия. Нет прошлого, настолько тёмного, чтобы благодать не могла его осветить. Нет человека, настолько падшего, чтобы покаяние не могло его поднять. Но путь этот долог и труден. Моисей боролся со страстями годами. Он не сразу стал святым. Он проходил через искушения, через падения, через отчаяние. Но он не сдавался. И самое главное — он никогда не возносился. Даже став великим подвижником, он помнил, кем был, и это делало его по-настоящему великим. Такова история скрытого подвига аввы Моисея. Подвига, который прятался от людских взоров, убегал от славы, называл себя недостойным. Подвига истинного смирения, которое и есть основание всякой святости. **Источник:** Древний Патерик, Глава 8 «О том, что ничего не должно делать напоказ», история №12 Также: Житие преподобного Моисея Мурина в пересказе святителя Димитрия Ростовского Ссылка: https://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjatykh/drevnij-paterik/8 **Память преподобного Моисея Мурина:** 28 августа / 10 сентября

1 просмотров • 2 дня назад

Смиреномудрие

Малыш по имени Пончик

Девушка сидела на кровати, поджав ноги, и раздраженно повторяла: - Он мне не нужен. Я от него отказываюсь. Мне нужен только Андрей, а он сказал, что ребенок ему не нужен. Значит, и мне не нужен. Делайте с ним что хотите — мне без разницы. - Детонька моя! Это же варварство — отказываться от собственного дитя. Даже звери так не делают, — сказала заведующая отделением. - Да плевать, что делают звери. Выпишите меня сейчас же, а то я вам тут устрою — мало не покажется, — исступленно заорала недавно родившая. - Вы, детонька, набитая дура, прости Господи! — заведующая вздохнула. Её опыт подсказывал, что в данном случае медицина бессильна. Эту девушку перевели неделю назад из родильного отделения к ней в детское. Вздорная и скандальная девица. Она наотрез отказалась кормить ребенка сама, как ее ни уговаривали. Только согласилась сцеживать молоко, но тут ей самой деваться некуда было. Лечащий врач ребенка, молоденькая Маша, безуспешно билась с девицей. Та бесконечно закатывала истерики. Маша пыталась объяснить ей, что это опасно для ребенка. Тогда девушка заявила, что раз так, то она сбежит. Растерявшаяся Маша позвала заведующую, и та битый час пыталась уговорить неразумную мамочку. Но та твердила, что ей надо к ее парню, что он ждать ее не будет — уедет без нее. Но заведующая решила не сдаваться, за долгие годы работы она перевидала таких мамаш. Она может подержать девицу здесь еще дня три. Вот пусть полежит, подумает, может, одумается. Услышав про три дня, девушка пришла в ярость. - Да вы совсем сдурели? Андрей и так на меня злится из-за этого чертова ребенка, а вы мне еще подляну кидаете. Не понимаете, если я не поеду с ним на юг, то он Катьку возьмет. Она разрыдалась и кричала, что они тупые и не понимают, что Катька только и ждет, чтобы увести ее парня. Этот ребенок вообще был ей нужен только потому, что надеялась, что женится. Заведующая вздохнула еще раз, отдала распоряжение напоить ее валерьянкой и направилась к двери палаты. Ординатор, которая молчала всё это время, пошла за ней следом. В коридоре она остановилась и тихо спросила: - А вы верите в то, что ребенку будет хорошо с такой матерью? Если ее так можно назвать. - Детка моя, — сказала заведующая. — Ну что делать? Иначе его отправят в дом малютки, а потом детский дом. Все-таки семьи у них приличные: и у девицы этой, и у парня. Может, попробовать с родителями поговорить? Все же взрослые люди, а это у них первый внук. Тем более парнишка-то красавец. Ты разузнай координаты родителей. Надо мне с ними пообщаться. Девица сбежала в тот же день. Заведующая позвонила родителям. В семье молодого человека с ней даже не стали разговаривать. За вещами девушки через два дня приехал отец — хмурый неприятный человек. Заведующая попыталась поговорить с ним, предложила посмотреть ребенка. На это неприятный человек сказал, что его это не интересует. И добавил, что заявление на отказ дочка напишет, а он передаст бумагу через своего водителя. Заведующая сказала, что так не пойдет, девушка должна прийти сама — ее не выписывали. Что должно быть все по правилам, иначе будут проблемы. Услышав эти слова, неприятный человек напрягся. Видно, у чиновников страх уже в крови, и он пошел на попятную. Он сказал, что пришлет жену, и пусть та во всем разбирается. На другой день пришла маленькая бесцветная женщина. Она села на краешек стула и сразу начала плакать. И все время шептала, что это такое горе. Родители этого мальчика срочно увезли его за границу. Семья у них состоятельная, и у них большие планы. А тут такая неприятная история. Дочка рыдает целыми днями, даже кричит ужасные слова, что ненавидит этого ребенка. Сначала звонила родителям этого мальчика, а теперь заявила, что поедет за ним за границу. Узнает, куда его отправили, и никто ее не удержит. Она будет с Андреем, пусть хоть весь мир лопнет от злости. Вот такие слова кричит дочка все время, плача рассказывала маленькая женщина. Заведующая вздохнула и предложила посмотреть на ребенка, надеясь, что хоть у бабушки пробудятся какие-то чувства. Чувства пробудились, но от этого стало только хуже. Женщина смотрела на малыша на руках у заведующей и, рыдая навзрыд, причитала, какой хорошенький. Она бы его с радостью взяла. Но что она может сделать? Муж запретил, дочка не хочет. Маленькая женщина достала новый платочек и еще горше зарыдала. Заведующая произнесла только: «М-да» и велела медсестре напоить женщину валерьянкой, ворча, что из-за этих дурищ в отделении скоро кончатся запасы успокоительного. Она сходила к главному врачу, всё рассказала и сообщила, что намерена пока держать ребенка в отделении. Главный раньше был хорошим педиатром. Увидев малыша, он расплылся в улыбке и спросил, чем мальчика кормят. Такой крепыш, такой бутуз — просто пончик. Так к малышу это имя и приклеилось. Пребывание Пончика затянулось на несколько месяцев. Сначала уговаривали мать ребенка. Она несколько раз приходила, даже играла с ним. Сообщила, что копит деньги на билет, якобы вычислила, где находится ее парень. А пока ей делать все равно нечего, она может и приходить. Казалось, что она привыкает к малышу. Он ей тоже радовался и со временем начал узнавать. Мать ее тоже приходила, охотно возилась с малышом и играла, только, уходя, всегда плакала. Извинялась за дочку, говорила, что та любит своего парня, как ненормальная. Заведующая говорила, что это не любовь, а похоть. Все шло как-то не так. Мать и бабушка приходили, заявление не писали, но и дитя не забирали. Заведующая решила поговорить с ними о ребенке серьезно и сурово, как тут он заболел и очень тяжело. Все переживали, а ординаторша Маша, как только была возможность, сразу бежала к нему. Пончик лежал потный, мокрые волосики прилипли к влажному лобику. Он потерял в весе и стал слабенький, и Маша без устали носила его на руках, приговаривая, что он уже никакой не пончик, а, скорее, блинчик. Но мальчика выходили, он снова набрал вес и стал прежним Пончиком — любимцем всего отделения. Больше всех он радовался Маше, она всегда носила яркие коралловые бусы, а он, сидя на руках и пыхтя, пытался до них добраться и укусить. И когда ему удавалось это сделать, то он заливался довольным смехом. Надо сказать, что оба были счастливы от этой игры. Но в один из дней этой идиллии пришел конец. Девица случайно узнала, её парень на ком-то женился. Она пришла в исступление и в ярости кричала, что все вокруг это специально подстроили, чтобы их разлучить. Она ненавидит всех, а больше всего ненавидит этого ребенка. Если бы его не было, она бы сейчас была с Андреем, и они были бы счастливы. Она видеть этого ребенка больше не хочет. Сейчас же отнесет заявление об отказе, и пусть его отправят в детский дом. А она все равно поедет к Андрею, она уговорит его, он бросит эту дрянь и женится на ней. Она искренне верила в придуманную иллюзию. Только последствия этой иллюзии были реальными — она написала заявление об отказе от ребенка. Принесла его главному врачу и положила на стол. Потом, ничего не говоря, развернулась и ушла. И всё! Главный вызвал к себе заведующую. Когда она вернулась, мрачная и злая, то хмуро сказала: — Всё! Написала заявление. Главный велел оформлять бумаги в дом малютки. Ну что теперь поделаешь? Будем оформлять. Молоденькая ординаторша заплакала. Заведующая села за стол, сняла очки и долго протирала их, что-то бубня себе под нос. Все знали, что если суровая заведующая протирает очки, значит, нервничает. А бывало еще, когда чувства ее совсем переполняли, так она от переживаний терла их полой халата. Она так пыталась скрыть слезы. Но такое случалось крайне редко — женщиной она была строгой. В этот момент Пончик радостно резвился в своей кроватке. К нему в палату пришла медсестра, а он всегда был в восторге, когда к нему кто-то заходил. Медсестра, делая привычно свое дело, агукала ему, а он, счастливый, взвизгивал в ответ, энергично дрыгая ручками и ножками. Вдруг он замер, как будто прислушался или задумался, а потом вдруг притих. Медсестра, которая была с ним в палате, божилась, что так и было. Она подошла к нему проверить, что случилось, и тут он посмотрел на нее. Она не знала, как объяснить, что было в этих маленьких светлых глазенках, но она почувствовала, как что-то заныло у нее в груди, и слезы сами покатились по щекам. Ребенок смотрел на нее, а она плакала. Она не знала, что произошло и почему она плачет. Это потом она узнала, что это случилось в тот момент, когда его мать писала отказную. Она рассказывала об этом, заливаясь слезами, а заведующая сердито буркнула, что нечего ерунду городить. Выдумают всякий вздор, а потом разводят сырость. Всё это глупые сказки, ничего эти младенцы не знают. Суеверие это всё, просто так совпало. Брошенные дети всегда знают о том, что от них отказались. Чувствуют ли они сами или ангелы им шепчут на ухо печальные вести, но они затихают. Как будто стараются с этого мгновения стать незаметными, не мешать никому, не беспокоить. Они словно знают, что скоро мир постарается от них избавиться, стыдливо запихнув в серое унылое заведение. Надо стать тихим и неприметным — ты же никому не нужен. Никому во всем огромном мире. И неважно: голоден ли ты, горячий ли у тебя лобик. Никто не станет читать тебе сказку на ночь, не укроет одеяльцем. Мир к тебе безразличен — он тебя не замечает. Мудрые брошенные дети знают об этом, и их щенячий взгляд полон безысходности. Немилосердный мир, он слишком одаривает одних и всё забирает у других. А бедное дитя будет пытаться долгие годы понять, почему его отвергли, чем он плох, что он сделал не так? Но у тебя есть надежда. Надежда, что тебе повезет, что случай поможет тебе и мир обратит внимание на тебя. В этом бессердечном мире есть добро, только не так много, но оно есть. Ты верь, дитя моё, ты жди и верь. С того дня мальчик тихо лежал в кроватке, он перестал играть, не улыбался в ответ. На все попытки его развеселить просто смотрел в глаза, невыносимо серьезно. Маша безуспешно пыталась его расшевелить: — Пончик, может быть, ты на ручки хочешь? Ну, давай, пойдем на ручки. Смотри, у меня бусы есть, давай поиграем? Она протягивала к нему руки, ободряюще улыбалась, надеясь, что и он протянет, как обычно, руки к ней. Но он отстраненно смотрел на нее — даже не шевелился. Она возвращалась обратно и плакала. Но однажды она сорвалась и закричала: — Мы же его предаем, понимаете, предаем. Сначала эти сволочи, а теперь мы! Он же не виноват, что его угораздило у этих гадов родиться! Ненавижу! Она сидела на диване, уткнувшись головой в колени, и даже не плакала, а как-то жалобно подвывала. Заведующая встала из-за своего стола, подошла и села рядом. Она гладила ее по плечам и говорила: — Детонька, я сама не знаю, что делать. Мне жалко Пончика, ты себе не представляешь, как жалко. Ох ты, Господи! Что за работа такая? — А я не буду сидеть и ждать, я буду действовать. — Ну, тогда и не сиди, — рассердилась заведующая. — А то сидит она тут, воет. Вон халат мне весь замочила. Действовать, значит, так тому и быть. Только не говори мне, что ты собралась его усыновить. Да тебе его и не дадут. Живешь в общаге — раз. Мужа нет — два. Так что даже слушать не хочу. Это эмоциональный порыв. Знаешь, сколько за мою жизнь у меня этих Пончиков было? И не сосчитать, прости Господи, так что давай договоримся. Мы дадим тебе время, а ты ищи ему родителей. Хороших родителей. Вот так, детонька. Прекращай тут сырость и бегом искать. И Маша начала искать Пончику родителей — самых лучших на свете. Она делала всё настолько искреннее и страстно, что этой историей прониклись даже сотрудницы в районо. Но, очевидно, ангелы бывают не только на небе, хоть в этом Пончику повезло. Но и сам малыш ей помогал, по-своему, как мог. Он заболел, обычная простуда, но выписывать и оформлять нельзя. Как сказала заведующая: «Первый раз за всю свою жизнь почти радуюсь, что ребенок заболел. Прости Господи!» И, наконец-то, она нашла такую пару. Лана и Лев. Им было за тридцать лет, своих детей не было. Они много лет мечтали о ребенке, но никак не получалось, поэтому решили, что пришло время усыновить. Лана была милой изящной женщиной, с мягкой улыбкой и мелодичным голосом. Её муж, Лев, был крупным мужчиной, подтянутый и крепкий, он был похож на военного. Было видно, что он обожает жену. У них дома было очень хорошо, светло и душевно. Маша выдохнула, теперь нужно было, чтобы им понравился малыш, поэтому они договорились о визите в больницу. Заведующей они тоже понравились. Она даже присвистнула, когда увидела Льва, но тут же слегка смутилась: — Извините, это я от восхищения. Не каждый день такого богатыря видишь, — и, не удержавшись, полюбопытствовала: — С каким весом родились, детонька? — Простите, — растерялся гигант. — Не понял… А мой вес при рождении? Эти данные нужны для усыновления? Так я у мамы спрошу. — Извините, доктор, он свой день рождения не помнит, а вы такие подробности его спрашиваете, — сказала Лана, а потом, не выдержав, засмеялась. — Он теперь маму замучает вопросами. — Это не нужно для усыновления. Просто вы очень похожи на Пончика, — пояснила заведующая. Перед палатой Лана шумно выдохнула, открыла дверь и решительно шагнула вперед. Пончик спал. Он раскраснелся во сне, разбросав в стороны ручки с нежной кожей и маленькими ноготками, а в уголке глаза застыла крохотная слезка. Вдруг мальчик забеспокоился и приоткрыл глаза. Он сначала бессмысленно переводил взгляд с одного человека на другого, но когда дошел до лица Ланы, то замер. Он сначала нахмурился, потом широко открыл глаза. Лана, не отрываясь, смотрела на него, стараясь рассмотреть каждую черточку. Она протянула к нему руку, и тут он, неожиданно потянувшись, крепко ухватил ее за большой палец. Все облегченно засмеялись, говоря, какой шустрый мальчишка. Только Лана и младенец продолжали, не отрываясь, смотреть друг на друга. Вдруг Пончик неуверенно улыбнулся, едва, чуть заметно. Лана тоже улыбнулась ему и кивнула ласково, а он что-то тоненько пискнул в ответ. Все затихли, понимая, что происходит что-то непонятное, но очень важное. Все терпеливо ждали какое-то время, а потом заведующая кашлянула негромко и сказала: — Давайте на первый раз завершим свидание. Вы пойдете домой, подумаете, посовещаетесь и решите… — Нам не надо думать, — не поворачиваясь к ней, спокойно сказала Лана. — Мы уже всё решили. Заведующая изумленно подняла брови и вопросительно посмотрела на мужа, не зная, что сказать. Гигант удивленно глянул на жену, вернее, на ее спину, но быстро спохватившись, сказал: — Ну да, наверное. Мы уже посовещались и решили. Ну, что хотим именно этого малыша. Лана улыбнулась малышу и потянула свою руку. Пончик напрягся, но не выпустил ее палец. Он перестал улыбаться и не сводил с нее взгляда. Повисла напряженная тишина. — М-да, прости Господи! Вы это, посильнее потяните руку, — сказала заведующая. — У них хватательный рефлекс в этом возрасте сильно развит. — Причем здесь хватательный рефлекс? — так же спокойно сказала Лана, по-прежнему не поворачиваясь. — Он просто боится, что я не вернусь. Она внимательно посмотрела на Пончика и ласково сказала: — Ты отпусти меня, пожалуйста, сейчас. Мне нужно уйти. Но я обязательно вернусь, слышишь. Обязательно! Я тебе обещаю. Ты мне теперь должен верить. Пончик замер на секунду, вслушиваясь в ее мелодичный голос, и… разжал ручку. Потом снова широко заулыбался беззубым ртом и издал пронзительный радостный писк. — Я вам уже объясняла, это рефлексы такие. Я так думаю, да, это явно рефлексы, — сказала заведующая и, сдернув быстро очки, стала яростно протирать их полой халата, что-то бормоча себе под нос. Автор: Елена Павличенко

1 просмотров • 1 неделю назад

Человеческий поступок

дети семья сильная личность сын

5:18

Волшебный носок

Васин отец – актер-неудачник, ушел из семьи когда мальчику не было и трех. Уехал в Болгарию, с тех пор и не объявлялся. О матери я так и не решился спросить. Одним словом, с самого глубокого детства всей Васиной семьей был его дедушка. Дед рвал жилы на двух работах, да только, все накопления поджирала гиперинфляция начала девяностых. Тяжко приходилось, особенно когда другие дети в детсаде козыряли новыми кроссовками и Сникерсом за щекой, а Вася по бедности ходил в заштопанных дедом колготках. Приближался новый, тысяча девятьсот затертый год, мальчишка мечтал, что под елкой окажется большая пожарная машина с лестницей, или на худой конец игровая приставка, но утром первого января под елочкой скромно дожидался только старый шерстяной носок. Самое обидное, что это был дедушкин носок. Мальчик запустил внутрь руку и вынул оттуда одну единственную конфетку - это была обычная шоколадная конфета «Белочка» У Васи, сами собой, заблестели в глазах и потекли по Щекам разбившиеся надежды. Дедушка со вздохом погладил внука по голове и сказал: - Успокойся, Васятка, чего ревешь? Перестань. Наоборот, ты радоваться должен, дурачок, ведь тебе очень-очень повезло. Да – это мой носок, ну и что ж такого? Просто Дед Мороз, когда ночью к нам заходил, не нашел другого, не это главное. Понимаешь - это не просто носок и не просто конфета, теперь – это волшебный носок с волшебной конфетой. - Волшебной? - Ну, конечно же. - Дедушка, а что эта конфета может? - А вот что: если ты съешь ее и положишь носок вот сюда на полку, то утром, когда проснешься, случится чудо – в носке опять появится точно такая же конфетка. И так каждый - каждый день, хоть сто миллионов лет! Представляешь? Вася вытер слезы, недоверчиво повертел конфету в руках: - А можно попробовать? - Ну, конечно же, она твоя. - О, а вкусная какая. Вкуснее чем обыкновенная. - Ну, еще бы… …Шло время, волшебный носок ни разу не подвел своего владельца и каждое утро исправно выдавал новое маленькое чудо – шоколадную конфетку «Белочка». Дети в садике совсем обзавидовались, даже не верили по началу, но воспитательница подтвердила: -«Да, ребята, чудеса, редко, но все же случаются, нашему Васе очень повезло с волшебным носком» Зато дедушке приходилось совсем несладко, уж очень непросто быть ежедневным рабом чудесного носочка. Не всегда удавалось достать именно «Белочку» (просто не было лишних денег), тогда покупались конфетки попроще и оборачивались в специально припасенные фантики от «Белочки». Но дед стойко держался до последнего. И только когда мальчик уже стал первоклассником, он однажды все-таки сумел не заснуть почти до самого утра и проследить - каким же чудесным образом в носке появляется новая конфета. …С тех пор прошло много-много лет, мальчик вырос, женился, у него появился свой маленький мальчик. Дедушка еще жив и почти здоров, они живут все вместе большой дружной семьей. Год назад семья собралась за Новогодним столом, настало время дарить друг другу подарки. Васина жена подарила деду дорогую электробритву, о которой тот давно мечтал, а правнук преподнес свою картину в рамке. Пришла Васина очередь и он без лишних предисловий вручил деду старый, потрепанный шерстяной носок. Дед заглянул внутрь, достал из него обычное зеленое яблоко, и к большому удивлению всех присутствующих, неожиданно зарыдал, а потом вдруг как маленький мальчик вскочил из-за стола и радостно запрыгал: - Ура!!! Волшебный носочек! А яблоко мое любимое – зеленое! Спасибо, Васятка! Но смотри, чтобы всегда были такие же, слышишь? - Дед, а зачем ты мне это говоришь? Носок волшебный, он наверняка и сам в курсе дела… …Было нелегко – дела, работа, хлопоты, но вот уже целый год в дедовом волшебном носке каждое утро, как штык, появляется новое зеленое яблочко. Смех-смехом, но бывало, что даже среди ночи в магазин приходилось гонять. Иногда Вася уезжает в командировки, жена спрашивает: - «Ты надолго?» И Вася отвечает: - «Да, нет, не особо, через два – три яблока вернусь»… P.S. Пусть рядом с вами всегда будет кто-то способный подарить волшебный носок… Источник: https://vk.com/blagonravie

1 просмотров • 1 неделю назад

Как-то радостно и тепло

дедушка дети доброе слово жертвенность семья сильная личность

16:20

Куклачев и его воля к победе

Бросив родных, в последний день ушедшего 2015 года он сел в самолет до Кольцово. Потому что в этот день для него было важно встретиться и поговорить с воспитанниками колонии для несовершеннолетних в маленьком городке Кировграде. Объясняя смысл этого поступка, Юрий Куклачев пересказывает всю свою жизнь. И у этой истории нет ничего общего с красивой сказкой про веселого клоуна и его кошек. В холодном зале клуба воспитательной колонии для несовершеннолетних никто сперва даже не замечает низкорослого седого мужчину. Здесь ждут клоуна Куклачева, а он на него совершенно не похож. Но это он. И когда он начинает говорить, тут же упирается в стену непонимания: холодные, злые взгляды исподлобья ждут от него нудных нравоучений и заранее выставляют блок. Но через считанные минуты барьер пропадает. И это вопреки тому, что клоунады не будет. Не будет и дрессированных кошек. Будет простая беседа по душам. «Я просто хочу, чтобы, когда моя внучка вырастет, никто из вас ее не обидел», — Куклачев честно сознается в том, зачем он из года в год ездит по детским колониям с такими вот «Уроками доброты». Иногда он срывается на крик, иногда он позволяет себе обзывать собравшихся «Бобиками»: «Потому что если вы сегодня не будете думать о том, чего вы хотите добиться, завтра у вас будет пустота. И эту пустоту за вас заполнят другие. А вы, как собачка, как Бобик, будете бегать за ними, хвостом вилять и ждать, где сахарок дадут!» Но ему это прощают, потому всё, что он рассказывает, — это и про его жизнь тоже, объясняет сам Куклачев: — 31 декабря мне говорили: «Юрий Дмитриевич, праздник же, стол уже накрыт, ну куда ты поедешь?» А я отвечал: «Нет. Не останусь. Мне надо к ребятам, чтобы они услышали меня, поняли». Я пришел не для того, чтобы чему-то учить, читать нравоучения. Нет. Это бесполезно. Я пришел рассказать о своей жизни. Родился я после войны. Время было тяжелое. Все время кушать хотелось. И родился я не в актерской семье. Всего добился сам. Своим трудом. Я хочу передать этот опыт, чтобы ребята тоже начали работать над собой. Мне было семь лет, когда дядя Вася мне сказал: «Юра, скажи мне, для чего ты пришел в этот мир?» Я на него посмотрел как на идиота. Как для чего? Для того чтобы жить. А он меня спрашивает: «Это понятно. Но кем ты хочешь быть?» А я не знал. И он говорит: «Так вот. Ты сегодня не спи. Ты думай, кем ты в жизни станешь». Я до сих пор вспоминаю это как кошмарный сон. Я вдруг понял, что я живу зря. Я ночь не спал. Я начал мысленно проигрывать разные профессии, примерять их на себя. И очень много, очень долго об этом думал. Однажды отец принес домой телевизор «КВН». Включил. И как раз показывали Чарли Чаплина. Мне так понравилось! Я так хохотал! В какой-то момент вскочил и начал сам пытаться что-то за ним повторять. Услышал смех, кто-то засмеялся. И мне так тепло стало от этого смеха, так радостно, что я сказал: «Я нашел! Себя нашел!» Я понял, что я буду в жизни делать, нашел дело, которое моему сердцу приятно. Клоуном стану! Поставил цель. Мне было восемь лет. И с этого момента я к этой цели шёл: преодолевал себя, работал над собой. Такова моя миссия. Я обязан был ее выполнить. Вообще мы все пришли в этот мир, чтобы выполнить свою миссию. Мы все — избранные. Еще совсем недавно мы были крохотными головастиками, которые наперегонки с миллионами своих братьев и сестер мчались к спасению, пытались выжить. И выжили. Вдумайтесь: 22 миллиона таких же, как вы, головастиков просто смыли в унитаз. А вам Господь дал возможность, разрешил продолжить жизнь. И потому никто из нас не имеет права тратить жизнь впустую. Миссия каждого — найти в себе свой дар, найти возможность своим трудом принести пользу людям. Мне повезло. Я нашел. Но это не значит, что дальше всё было легко и просто. Да, я мастер, я люблю свою работу, я умею ее делать, я единственный такой во всем мире. Но этого я добился сам. У меня до сих пор мозоли на руках. Я в цирковое училище поступал семь раз. Меня не брали. Объясняли: «Молодой человек, вы посмотрите на себя. Ну какой вы клоун?» Унижали. Смеялись надо мной. В лицо мне хохотали. А я с четвертого класса, год за годом, упорно пытался. И вот сижу я однажды дома после очередной провальной попытки попасть в это училище. Подавленный, униженный, обсмеянный. Приходит отец и говорит: «Ну что, сынок, приняли?» А я отвечаю: «Папа, в меня никто не верит». Он говорит: «Ты ошибаешься. Я знаю человека, который верит в тебя. Это я, твой отец». Он меня тогда спас. Я понял, что нет силы больше, чем та, что у меня внутри. Мое желание стать клоуном настолько велико, настолько я в себе уверен, что никто не сможет меня сломать. Я взмолился. Во Вселенную, туда, вверх, я каждой частичкой своего тела послал сигнал: «Господи, помоги мне! Помоги мне осуществить мою мечту! Помоги стать тем, кто я есть!» И буквально через два дня в троллейбусе я встретил девочку, которая играла в народном цирке. Это любительский цирк, художественная самодеятельность. Я и знать о таком не знал. Но вот так случайный разговор в общественном транспорте направил меня. Она меня привела в спортивный зал, где было всё: трапеции, маты, повсюду там прыгали, жонглировали, по проволоке ходили. Я подумал: слава Богу, вот оно, я попал куда должен был. И я начал заниматься. Молча, упорно, ежедневно работать над собой. В 16 лет я победил на конкурсе художественной самодеятельности, посвященном 50-летию советской власти. Я стал первым клоуном Советского Союза. И вот тогда-то меня взяли в цирковое училище. Я своего добился. Казалось, всё, трудности позади. Но нет. Дальше испытаний было еще больше. Меня приняли досрочно — в марте, хотя вступительные экзамены только в июле. Но как только приняли — случилась беда: на тренировке упала банка и разрезала мне ногу. До кости. Перерезала мне большой берцовый нерв. Значит, всё. Нога, говорили врачи, скорее всего, на всю жизнь останется бесчувственной. Мне сделали операцию. И говорят: «Теперь надейся. Если нога начнет болеть, значит нерв восстанавливается. А если нет — прости, останешься инвалидом». И вдруг у меня пошли боли. Бились когда-нибудь локтем об угол? Помните эту резкую, обжигающую боль? Болело так же. Только не одну секунду, а постоянно, непрерывно. Ужасная боль начиналась у стопы и поднималась по телу к шее, душила меня. Всё сильнее и сильнее. Мне выписали обезболивающий укол. Морфий. Наркотик начали мне колоть в 16 лет. И я подсел. Помню, как было хорошо, как изо дня в день я улетал, как ждал этого укола, как зависел от него. Хорошо, что мать пришла. Увидела меня и испугалась: «Сынок, что с тобой? Что они здесь с тобой делают?» И когда она узнала, что мне колют, сказала: «Ты хотел быть артистом? Ты им никогда не станешь! Тебя уже после трех уколов тянет к этому наркотику. А они тебе 15 инъекций прописали. Ты так подсядешь, что никогда уже никем не станешь, ты исчезнешь, никогда ничего не добьешься. Если хочешь выбраться — терпи». Ушла в слезах. Наступила ночь. Я терпел. Медсестры приходили. Предлагали укол. Я отказывался. А боль все усиливалась, я горел весь, дышать не мог. Но терпел, боролся с этим ужасом. К шести утра только провалился в сон. Но в ту ночь я победил. Потому что у меня была цель в жизни. Я ради нее решил: «Умру, но не буду наркоманом. Я должен стать артистом. Другого пути нет». С тех пор я даже не выпиваю. Вообще ни грамма. Потому что это мешает достижению моей цели. А важнее нее нет ничего. Но в училище я пришел на костылях. Четыре года меня пытались исключить как профнепригодного. Им не нужен был инвалид. В итоге написали коллективное письмо с просьбой выгнать меня, передали его директору училища. Он собрал комиссию. Позвал меня. Я прибежал и прошу его: «Не исключайте меня! Я хочу учиться!» Он посмотрел на меня, взял эту бумажку и в присутствии комиссии, на глазах у всех тех, кто требовал моего исключения, порвал ее: «Иди сынок, учись». Комиссия зашипела, конечно: «Как же так?» Но он меня защитил, заявил им: «Пока я здесь, мальчик будет учиться. У него сердце клоуна». Только благодаря ему я закончил училище. Стал клоуном. Обычным коверным клоуном. Я владею всеми жанрами. Но я был таким же, как все остальные. Ничего особенного. И меня никуда на работу не брали. Потому что и без меня очередь стоит: народные артисты, дети народных артистов… А я кто? Никто. И я опять обратился к Господу. И он снова помог. Послал мне тощего, мокрого, жалкого, слепого котеночка. Я его на улице нашел. Хотел мимо пройти. Но он так жалобно кричал, что сердце не позволило мне его бросить. Принес домой, отмыл, накормил. И он остался у меня. Вместе с ним в дом пришла любовь. Но главное — он помог мне еще раз найти себя. Я решил: «Ну конечно! Правильно! Никто ведь до меня с кошками номер не делал! Никто во всем мире не знает, как их дрессировать». Я попробовал. Не получалось. Но я настырный. Я разработал свою программу, подошел к вопросу не так, как все, а по-другому: не стал кошку ломать, заставлять ее делать что-то. Я стал за ней наблюдать, искать то, что ей самой нравится. Короче, не я ее, а она меня дрессировать стала. Пришел как-то домой, а кошки нет. Пропала. Искал-искал, нашел на кухне, в кастрюле. Вытащил ее оттуда — она обратно. И тут я сообразил. Вот оно! Вот мой номер! Так появился «Кот и повар». Мы с этим номером исколесили весь мир. Все призы, какие есть в мире, получили. Я ушел из цирка и создал свой театр. Но и это было непросто. Идея была, номера были, а помещения не было. В 1990 году мне из США прислали контракт. Позвали туда работать. А я так не хотел уезжать! Ситуация безвыходная. И все бы пропало, если бы однажды я не соскочил с кровати в семь утра. Внутренний голос меня разбудил: — Чего лежишь? Вставай срочно и беги! — Куда бежать-то? — В Моссовет беги. — Почему в Моссовет? — Не спрашивай, езжай. Время уходит! Поймал машину. Уехал. Вхожу в здание — и тут же встречаю мэра. Говорю: «Здравствуйте! Помогите. Мне контракт пришел, в Америку зовут работать. Я ведь уеду. И не вернусь. Дети там учиться будут, домом там обзаведусь, хозяйством. Не смогу уже вернуться никогда. А я хочу здесь остаться. Ради бога, дайте мне помещение». Он к каким-то своим подчиненным поворачиватся и внезапно говорит: «Да дайте вы ему кинотеатр». Честное слово, так и было. Ни рубля взяток я не платил, ни шоколадки, ни бутылки шампанского никому не сунул. А мне дали 2 тыс. кв. м. в центре Москвы, напротив Белого дома. Нашлись добрые люди. За два дня мы сделали сцену. И начали выступать. Театру уже 25 лет. Я его очень люблю. Он прекрасен — такой, каким я его видел в своих мечтах. Я сделал это, потому что за 25 лет не дал никому украсть ни копейки. Я, как зверь, сидел на каждом рубле, чтобы ничего мимо театра, чтобы всё в дело шло. У меня здание забирали. Уже в двухтысячных один банкир на мой театр покусился. Времена были уже другие. Захватчики отбирали у меня имущество интеллигентно, через суды. Работали так красиво, что комар носа не подточит. Но мы театр отстояли. Хорошие люди помогли. А тот банк, что на него покушался, оказался первым, у кого забрали лицензию. Бог помог. Бог — в каждом из нас. Он разговаривает с нами через нашу совесть. Если вы ее слышите, значит все в порядке. А если нет — беда вам. У гробовой доски она подойдет, возьмет за шею и скажет: «Ну, как ты, дружок, прожил без меня?» Помните того олигарха, который родился в России, образование здесь хорошее получил, ум, связи нажил, но потратил их на то, чтобы обманывать и грабить? Помните его? Помните, как он в Англию уехал? Вот там-то его совесть и придушила. В последний момент его жизни вся мерзость, которую он же породил, набросилась на него. Вот тогда он понял: яхты, дома, миллионы награбленные с собой не заберешь. Ты пришел в этот мир голенький, голеньким и уйдешь. Тебя черви сожрут — и тело твое, и душу. Кроме ненависти, грязи и дерущихся за наследство детей он ведь не оставил ничего. Потому важно, чтобы каждый из нас нашел себя, понял свою миссию и жил честно. Слушайте свое сердце, но не ждите, что все будет легко. Будет очень тяжело. Потому что просто так ничего не даётся. Источник: https://vk.com/blagonravie?from=groups

1 просмотров • 2 недели назад

Выдающиеся люди

вразумление дети доброе слово молитва сильная личность школа

Ванечка

Эта история перевернет вас с ног на голову. Прихожу в храм. Девять утра, то время, когда зажигаются первые лампады и свечи, храм готовится принять людей. Перекрестившись, прикладываюсь к иконе. Поворачиваюсь и вижу, как из глубины храма ко мне идет женщина. Съежившаяся, с искаженным лицом. Сразу видно, у нее какое-то горе или боль. Ее опережает сторож: «Батюшка, женщина ждет вас с восьми утра. А пришла еще раньше, сидела у закрытых дверей храма». Женщина подходит ко мне, начинает плакать. Но слез у нее уже нет, выплакала все. Она как-то цепляется за меня, потому что стоять ей трудно. – Что случилось?.. Я беру ее за плечи, заглядываю в глаза. И вот какую поистине страшную историю она мне рассказывает. Вчера вечером пришли с прогулки с трехлетним сыном, Ванечкой. Она разула в прихожей сына и сама разувалась. А Ванечка – на кухню. А там у подоконника – стул, так что залезть на подоконник легко. На окне – москитная сетка. Малыш залез и облокотился на сетку. И вместе с ней… вывалился в окно. Пятый этаж, внизу асфальт. Она ничего и не поняла, только услышала крик и стук. Такой стук, который не дай Бог кому-то из нас услышать… И все, больше ни звука. Шагнула на кухню и задохнулась: пустое окно и нет ребенка. Ванечка еще дышал, но был без сознания. Конечно, скорая, реанимация… Врачи никаких шансов не дают. «Если верующая, – говорят, – молитесь». И она ночью – в храм. Он закрыт. Стояла и плакала под дверью, а как открыли, бросилась искать отца Константина. «Если верующая!..» Конечно, верующая! Два с половиной года назад этого малыша крестили у нас в соборе. Крестил я. И перед Крещением взял слово с родителей и крестных, что будут ребенка приносить и приводить в храм и причащать. «Батюшка, мы же так и не выбрались за это время!.. – плачет мама, цепляясь за меня. – То одно, то другое. Все откладывали. И вот, самое-то ужасное, что вы, батюшка, приснились мне за несколько дней до этого. Раньше не снились. Я не думала про вас, чтоб вы снились. А тут приснились. В облачении. Стоите и смотрите так строго. И я во сне думаю: зачем батюшка так смотрит? А потом понимаю, что это оттого, что Ванечку не причащаем. И тут же решаю: все, утром пойдем в храм». Проснулись, в храм не пошли. Решили пойти завтра, но… как это обычно бывает, проспали. А потом выветрился сон, мало ли что, в самом деле, приснится, не ломать же привычный уклад жизни. «Как-нибудь сходим…» Так и не сходили. – Миленький батюшка, помогите... Не знаю как, помогите!.. Мне было отчаянно жалко ребенка, родителей, но ведь я не знал планов Бога… – Мы можем молиться, чтобы Господь спас малыша, если на то будет Его воля, – говорил я маме. – Мы не можем требовать: обязательно исцели, вылечи… – Да, да, давайте, умоляю, давайте молиться! – В таком случае, отпустите меня на службу, – сказал я мягко, потому что женщина так вцепилась в мою куртку – я как вошел в храм, так и был в уличной одежде, – что оторвать ее руки было невозможно. – Да, да, конечно… Она отпустила меня, как было очевидно, с неохотой. Так тяжело в одиночку переносить это, так хочется ухватиться за кого-то и держаться… Я подвел женщину к огромной иконе Пресвятой Богородицы «Всецарица» – в богато украшенном окладе, с десятком разноцветных лампад, возле придела св. муч. Иоанна Воина. – Стойте здесь и молитесь. – Я не умею… – Как умеете. Просите своими словами Богородицу помочь вашему малышу. Я скоро выйду на исповедь. Подойдите ко мне и исповедуйтесь. Попросите у Бога прощения за все свои грехи. Когда начнется служба, отойдите от иконы и встаньте вот здесь. Слушайте службу, все, что диакон говорит, что поется, и молитесь. Потом причащайтесь. – Надо как-то к этому готовиться, я не знаю, как… – В этот раз я благословляю причаститься так. Господь хочет вас, как дочь Свою, поддержать и напитать силой, поддержкой. Будьте благодарны за это. Я прошел в алтарь и сообщил грустную новость присутствующим. Диакон стал вписывать в свой синодик имя «тяжкоболящего младенца Иоанна». «Отдельную ектенью произнесу», – пробасил он. Чтецы и пономари также отнеслись с самым неподдельным участием… Мы приступили к службе. Конечно, помянули малыша на проскомидии – я вынул с особой молитвой о болящем, частицу из просфоры. Положил ее на дискос возле Агнца. Потом – исповедь и Божественная литургия. Мне хотелось, чтобы не только клир, но и народ Божий – члены Церкви, молились об этой ситуации, поэтому с просьбой помолиться о беде я обратился к прихожанам. Мама младенца Иоанна всю службу стояла, как свечечка, было видно, что искренне молится. Потом она подошла к Причастию, а после службы вдруг, смотрю, исчезла. Однако, когда я заканчивал проповедь, опять появилась в храме. Подошла. Ее лицо было светлым. «Батюшка, простите, я выходила из храма, потому что позвонили из больницы. Сказали, что Ванечка пришел в себя. Сделали повторные снимки и сказали, что все не так страшно, как врачам казалось ночью. Жить будет…» Потом мы еще молились о младенце Иоанне, и эта женщина каждый день приходила в храм: я так посоветовал. Через, кажется, неделю или чуть больше она принесла к Причастию сына, которого выписали из больницы. Никаких разрывов внутренних органов, никаких переломов, только два ребрышка треснули. Сейчас ходят в храм. Стараются каждую неделю. Ванечка оказался симпатичным и смышленым светловолосым мальчиком, причащаться очень любит. А наши пономари, зная о его истории, наливают ему двойную порцию запивки. Священник Константин Пархоменко

1 просмотров • 4 месяца назад

Чудеса веры

внутренняя сила врачебные истории дети доброе слово дочь животные мама молитва Папа покаяние сильная личность сын

Два сына.

У меня была близкая подруга, вышедшая замуж. В первый же год у неё родился сын Владимир. С рожденья мальчик поражал необыкновенно смирным характером. На второй год у неё родился сын Борис, тоже удивлявший всех, наоборот — чрезвычайно беспокойным характером. Владимир все классы прошёл первым учеником. По окончании университета он поступил в духовную академию и был рукоположен в священники в 1917 году. Владимир вступил на путь, к которому стремился и был избран Богом с рождения. С самого начала стал пользоваться уважением и любовью прихода. В 1924 году он и его родители были высланы в Тверь без права покидать город. Они должны были постоянно находиться под надзором ГПУ. В 1930 году Владимир был арестован и расстрелян. Другой брат, Борис, вступил в комсомол, а затем, к печали родителей, стал членом Союза безбожников. Отец Владимир ещё при жизни старался вернуть его к Богу, но не смог. В 1928 году Борис стал председателем Союза безбожников и женился на девушке-комсомолке. В 1935 году я приезжала на несколько дней в Москву, где случайно встретила Бориса. Он радостно бросился ко мне со словами: — Господь по молитвам брата, отца Владимира, на небесах вернул меня к Себе. Вот что он мне рассказал: — Когда мы венчались, то мать моей невесты благословила её образом «Нерукотворного Спаса» и сказала: «Только дай мне слово, что вы Его образ не бросите; пусть Он сейчас не нужен вам — только не бросайте». Он, действительно нам ненужный, был снесён в сарай. Через год у нас родился мальчик. Мы оба были счастливы. Но ребёнок родился больной, с туберкулёзом спинного мозга. Мы не жалели денег на врачей. Они говорили, что мальчик может дожить лишь до шестилетнего возраста. Ребёнку уже пять лет. Здоровье всё хуже. До нас дошёл слух, что в ссылке находится знаменитый профессор по детским болезням. Ребёнку совсем плохо, и я решил поехать и пригласить профессора к нам. Когда я подбежал к станции, то поезд на моих глазах ушёл. Что было делать? Оставаться и ждать? А там жена одна, и вдруг ребёнок умрёт без меня? Подумал и повернул обратно. Приезжаю — и застаю следующее: мать, рыдая, стоит на коленях у кроватки, обняв уже холодеющие ножки мальчика… Местный фельдшер сказал, что это — последние минуты. Я сел за стол против окна и предался отчаянию. И вдруг вижу, как наяву: отворяются двери нашего сарая и выходит мой родной покойный брат — отец Владимир. Он держит в руках наш образ Спасителя. Я обомлел: вижу, как он идёт, как развеваются его длинные волосы, слышу, как он открывает дверь, шаги его слышу. Я весь похолодел, как мрамор. Он входит в комнату, приближается ко мне, молча как бы передаёт мне образ в руки — и, как видение, исчезает. Увидев всё это, я бросился в сарай, отыскал образ Спаса и положил его на ребёнка. Утром ребёнок был совершенно ЗДОРОВ. Лечившие его врачи только руками разводили. Следов туберкулёза — НЕТ. И тут я понял, что есть Бог. Понял молитвы брата. Я заявил о выходе из Союза безбожников и не скрывал происшедшего со мной чуда. Везде и всюду я возвещал о случившемся со мной чуде и призывал к вере в Бога. Окрестили сына, дав ему имя — Георгий. Я простилась с Борисом и больше его не видела. Когда вновь приехала в Москву в 1937 году, то узнала, что после крещения сына он с женой и ребёнком уехал на Кавказ. Борис везде открыто говорил о своём заблуждении и спасении. Через год он, будучи совсем здоровым, неожиданно скончался. Врачи не определили причины смерти. Его убрали большевики, чтобы лишнего не болтал и народ не мутил… Автор: протоиерей Валерий Духанин

1 просмотров • 4 месяца назад

Чудеса веры

врачебные истории гонения дети доброе слово животные исцеление мама молитва моя половинка Папа семья сильная личность сын христианская любовь школа

💝 Помогите шестерёнкам проекта крутиться!

Ваша финансовая поддержка — масло для технической части (серверы, хостинг, домены).
Без смазки даже самый лучший механизм заклинит 🔧

Поддержать проект

Почти покойник

Все произошло в 2000 году в семинарском храме города Саратова. В то время я работала там уборщицей, и была свидетелем некоторых событий, которые произошли с одним человеком. Он появился во второй половине дня, на улице было уже прохладно, лето кончалось, начиналась осень и многие ходили в кофтах и даже курточках. Этот мужчина пришел в одной футболке, сел на лавке в притворе и стал ждать службу, до службы было еще много времени, он сидел тихо, и немного напрягал тем, что его никто раньше не видел. Вид у него был немного странный не только своей одеждой не по погоде, но и что-то в нем было такое - сродни безумию, но вел мужчина себя вполне нормально и его никто не трогал. Пришел священник и началась подготовка к службе, в храме 2 придела - в центральном главный предел, где служили, а в соседнем маленьком пределе проводили исповедь, и раннюю службу в Воскресенье. День в который незнакомец появился была суббота, исповедь как обычно проходила в маленьком пределе, народу было немного и поэтому было свободно. Молодой человек оживился и увидев, священника, который пришел исповедовать также пошел на исповедь. Он исповедовался так громко и эмоционально, что не мог не обратить на себя внимание окружающих, как он сам сказал, эта исповедь была первой в его жизни. Говорил мужчина достаточно громко, и все ненароком услышали то, что он уже 3 дня ночует в парке на скамейке, что завтра ему исполняется 25 лет и что у него украли документы и деньги. Он приехал в Саратов на сделку. По тем временам сделка на очень большие деньги, если не ошибаюсь - миллионы какие-то. В общем документы на сделку и его личные деньги - все было украдено… Сотовых тогда еще не было, но парню как-то удалось сообщить матери в Санкт-Петербург о том, что его ограбили. Ко всему вышеизложенному парню приходилось скрываться и прятаться. Его босс - преступник, и парень сам видел, как он легко убивает людей и за меньшее. Вот почему он и пришел на исповедь – как бы перед смертью... И кричал - именно кричал, плакал и говорил, что не хочет умирать! - "Мне завтра 25 лет, я не хочу умирать" - говорил он. Его было очень жалко, парень был молодой, от него пахло пивом, видимо все эти 3 дня это все что он ел. Было заметно, что мужчина был голодный. Молодой человек днем прятался по храмам, а ночью в парке - он очень замерз в своей майке... В общем вид его был жалок, особенно от того, что мы все узнали после его исповеди. Потом была служба. Парень продолжал сидеть на скамейке какой-то потерянный, и как бы - "не готовый" умирать. Вот бывает человек встретится с опасностью и не боится умереть, а он трясся как осиновый лист, вся жизнь в один миг перевернулась и он встал полный сил и здоровья, молодой парень перед бездной...и выхода нет! Его убьют, его уже ищут, завтра приезжает мать на вокзал он пойдет ее встретить, они уже это знают и его убьют там! Или где-то еще... Служба закончилась, все стали расходиться. Я как уборщица, после службы должна помыть полы, подсвечники и т.п. На это уходит чуть больше часа. Все это время он сидит и ждет с ужасом в глазах. После службы я дала бедняге хлеба. В общем то, что было в корзине в подаяниях. Каким же он был благодарным и радостным...! Ведь ничего парнишка не ел 3 дня. Но он не мог есть, не мог глотать, страх парализовал все его существо Я села рядом и рассказала ему историю, которую как раз недавно читала или слышала, уже не помню: «В нашем храме есть одна очень старая икона с Афона. Она висела как раз в том маленьком приделе рядом со свечным ящиком. История этой иконы такова, что турки напали на монастырь (кажется, на Афоне) - за то, что монахи не соблюдали обетов или не усердны были, в общем отступили от Бога. Господь попустил туркам одержать победу. Эта икона была изображена на стене храма, и настоятель монастыря в слезах молился за братию и монастырь, прося Господа помиловать их... И тогда икона ожила! Богородица заступилась за монахов по вере и молитве настоятеля, ведь он был настоящим монахом и соблюдал все обеты и прочее как должно! Богородица заступилась за монастырь - турки его не одолели, а маленький Христос- младенец , ручкой стал заграждать ей уста, но Божия матерь взяла своей рукой руку младенца и отвела ее от своих уст и вымолила монастырь. Монахи были помилованы и монастырь турки не взяли». Я ему это все рассказываю, а он видимо никогда не ходил в храм, до всех этих событий и вообще был далек от всего этого. Я ему говорю - вы сейчас в таком состоянии, что вам может помочь только Богородица. Ведь молитва матери со дна моря достанет, надо только молиться от всей души, как можешь попросить ее помочь тебе, спасти тебя! А сама думаю: «Ему одна дорога в монастырь, где еще ему можно укрыться от банды и не умереть...» Этот человек упал на колени перед иконой, стал плакать и так молился, как никто и никогда раньше. Он стоял минут 20 на коленях и просил Богородицу как живую, плакал и готовился к смерти. В то же время семинаристы выполняли некую работу в храме: продавали свечи, алтарничали, сторожили и т.п. В общем наш несчастный начал упрашивать настоятеля оставить его в храме переночевать, но так-как в храме 2 алтаря, а между ними комната охранника, никто не мог его оставить. Настоятель отказал ему, но семинаристы решили помочь и один из них повез его в монастырь, мы остались молиться, чтобы их н убили по дороге. Через пару часов они вернулись вдвоем. В монастыре не было настоятеля, а без него никто не мог решить оставить его у себя или нет. Вот они и повернули назад. Тот семинарист, который был сторожем, на свой страх и риск оставил его у себя. Мы все думали, что тот парень перед смертью хотя бы причастится утром, а потом поедет маму встречать на вокзал. С этим все и разошлись по домам. Конечно, за него молились все, кто был в курсе этой ситуации: кто-то читал акафисты, кто-то другое, но все надеялись на лучшее. Утром я пришла в храм к 7 на службу, и с удивлением узнала что его уже нет, он ушел на вокзал! За ночь произошло чудо, которое трудно вообще как-то осознать, особенно если ты не был в такой ситуации сам. Тот семинарист, который оставил у себя нашего бедолагу, ночью отправился в парк. Он нашел дворника, с которым они обошли все урны в парке, а в одной из урн они нашли все документы нашего страдальца! Все, кроме денег, которые были украдены. Представьте себе! Городской парк - он не большой, но людный. Парня обокрали 3 дня. И за эти 3 дня урны никто не убрал, но убирали их обычно каждый день! В общем тот парень был просто счастлив. До этого он был живой мертвец, а тут появилась надежда. Ему 25 исполнялось в Воскресенье, приезжала мама, он нашел все документы и договор, он полетел счастливый на вокзал встречать мать... Дальше неизвестно ничего. Но мне хочется верить, что этот человек изменил свою жизнь, понял, что ему дан второй шанс и нельзя работать с такими людьми, которые легко убивают других из пистолета. Хотелось бы, конечно, узнать, что с ним было дальше. Но, к сожалению, этого нам не известно. На все воля Божия!

1 просмотров • 4 месяца назад

Чудеса веры

бандиты животные за пределами логики истории из жизни мама молитва моя половинка покаяние семья сильная личность чудеса

Виктор, значит — победитель.

Вы когда-нибудь видели отпевание совершаемое архиереем? Нет? А я видел. И не только я, но и весь наш город стал свидетелем этого. А случилось это потому, что у нас произошло событие, которое сотрясло не только наш небольшой городок, но и всю область. Началось все с того, что мне позвонил мой друг, прихожанин с нашего храма: — Привет! Ты слышал новость? — Какую?, — поинтересовался я. — Какого-то парня убили. — Убили, — спрашиваю, — и кого же? — Не знаю, но говорят, сожгли даже. — Что за беспредел?! — удивился я. — Не говори. Сам владыка будет отпевать. — Владыка? Это что, его сын или друг? — Слушай, я пока не в теме. Прошла информация, что в среду в 14.00 часов в храме владыка будет его отпевать. Приходи. Я там буду. — Постараюсь, — говорю я. Давай с Богом. Убийство в наше тревожное время ни для кого не новость. Но было непонятно, почему сам владыка будет возглавлять погребение. Наверно, это его знакомый, подумал я. Такое тоже часто случается. Но все оказалось немного по-другому. В среду я смог на несколько часов отпроситься с работы и поехал к нашему собору. Уже подъезжая к нему, я обратил внимание на неестественно большое скопление автомобилей и народа. Полицейские патрули стояли за оградой храма и о чем-то разговаривали. Тут же было несколько автобусов, один из которых оказался экскурсионным. Не обошлось и без телевидения — неподалеку примостился фургончик новостей пятого канала. Нищие стояли в две шеренги и образовали собой что-то вроде языческого очистительного огня, через который нужно было пройти, если желаешь попасть в храм. Я пробился сквозь плотную массу людей и приблизился к центру события. Погребение уже шло полным ходом. Архидиакон зычно, но сдержанно возглашал ектении и кадил. Владыка стоял перед гробом, над которым возвышалась большая фотография молодого парня. У него было приятное улыбающееся лицо и русые волосы. Я его раньше не видел, но его лицо производило хорошее впечатление. Рядом с фото стоял аналой, на котором лежала икона и Евангелие. Меня удивило то, что икона была наполовину обгоревшая, лучше сказать, наполовину сгоревшая. На аналое лежало то, что от нее осталось. Но все равно можно было понять, что это икона Воскресения Христова. Евангелие тоже было черным от сажи. — Еще молимся о упокоении души новопреставленного раба Божия Виктора, — басом возглашал архидиакон, — и о еже проститися ему всякому прегрешению вольному и невольному. Хор запел ектению. Архиерею сослужило около десятка священников. Все были облачены в красный цвет. Телевидение периодически снимало происходящее. Ближе всех ко гробу стояли люди в черном. Одна женщина постоянно плакала и ее поддерживали под руки мужчина и женщина. Я сообразил, что это, наверно, была его мать. Рядом со мной стояли две бабушки и тихо перешептывались: — Господи, какой молодой! — сказала одна. — Да, — ответила вторая, — какая потеря! — Говорят, он мученик. — Да ты что! Вот так милость Божия! Я обратил внимание на то, что гроб был закрытым, хотя положено держать его открытым, чтобы родственники могли совершить последнее целование. — Привет! Ко мне тихонько подошел мой приятель, который вчера звонил мне. Я молча поздоровался с ним. — Я узнал что случилось, — прошептал он мне на ухо. — Этого парня в воскресение после службы замучили сатанисты. Говорят, он защищал от осквернения иконы. Я задумался. Вот так новость — человек в наше время пострадал за иконы! Давненько я такого не слышал. Очень напоминает седьмой век. В наше время это редкость. Чаще все ограничивается незаметным для постороннего глаза исполнением заповедей, посещением храма, исповедью и причастием. — Со святыми упокой, — запел хор, а с ним и весь народ затянул всем известный кондак. Женщина в черном заплакала еще громче и упала на гроб. Она обняла его и сквозь рыдания что-то говорила. Можно было разобрать лишь обрывки ее фраз: «Почему ты?», «почему сейчас?», спрашивала она кого-то. Отпевание подошло к концу. Со словами «Трисвятого» гроб перенесли на городское кладбище. Владыка произнес отпуст и обратился к народу со словом назидания. «Все мы читали и знаем о подвигах древних мучеников, — начал свою речь владыка. — Это особая категория святых. В древности их почитание начиналось практически сразу после их славной мученической кончины. Своим примером они свидетельствовали перед всеми, что действительно являются учениками и последователями Подвигоположника Христа, сказавшего, Кто хочет идти за Мной, возьми крест свой и следуй за Мной. Но мирская суета часто затмевает от нас эти истины. Тогда Господь воздвигает новых свидетелей, чтобы напомнить всему миру, что путь христианского исповедничества есть всегда, во все времена. И сегодня мы с вами тому свидетели. Этот молодой христианин Виктор, совсем недавно пришедший в храм, показал всем нам, какой сильной может быть христианская вера. В воскресение после Божественной литургии по пути домой, он заметил, что группа молодых людей собирается что-то сжечь в лесной зоне. Почему-то он решил подойти к ним и увидел, что для костра приготовлены старинные иконы и Священные книги. Тогда, несмотря на то, что он был один, а их было четверо, он вступился за христианские святыни. Силы были неравны и безбожники одолели его, а затем сожгли вместе с иконами. Но победив его плоть, они не смогли одолеть его дух, который устремился к Богу, укрепившему его на этот подвиг. Наш уважаемый староста Федор Николаевич, был последним человеком, который разговаривал с Виктором». Владыка сделал пригласительный жест рукой и вперед вышел наш староста. Он был одет в строгий темный костюм, а в руках держал букет цветов. — Да, дорогие мои, — начал Федор Николаевич, — всего несколько дней назад я разговаривал с этим молодым человеком. В воскресение после службы, он подошел ко мне в притворе и спросил — Что значит умереть за Евангелие? За книгу что ли? Я подумал и ответил ему, что тут, наверно, имеется в виду вообще за слово Божие, за заповеди. А он улыбнулся и говорит мне — А-а-а, а то я подумал было, что за книгу надо умирать. И примерно через час времени, он действительно, в буквальном смысле умер за святые книги и иконы. Вот это Евангелие с иконой, которые лежат на аналое, были зажаты в его руках. Он прижал их к себе и не выпустил пока силы не оставили его. И я верю, что он обрел благодать у Бога. Я верю, что у Бога ничего не бывает случайно. И наша встреча была не случайна. Посему я буду молиться о его душе всю свою жизнь, пока буду пребывать на этой грешной земле. С этими словами староста положил цветы на крышку гроба. — Да, Федор Николаевич, — продолжил владыка, — мы присоединяемся к вашим словам и тоже верим, что такой подвиг не останется забытым у Бога. И эта икона с Евангелием навсегда пребудут в этом храме, как свидетельство подвига молодого христианина Виктора. После этого владыка выразил свои глубокие соболезнования родителям Виктора и говорил им о том, что смерть их сына не простая. Она сильно отличается от обычной смерти. Это христианское свидетельство о Боге. И они должны гордиться, что родили и воспитали такого сына. Теперь — он гордость всего нашего города. Чуть позже узкому кругу прихожан, основному, так сказать, костяку нашего прихода, владыка скажет, что у следствия есть видеозапись того события. Оказывается был свидетель, который издалека снял все на видео. В тот день в лесополосе гулял мужчина и записывал на камеру красоты природы. Это видео попало в полицию. Владыка попросил у следователя для себя копию записи. Они были знакомыми и следователь дал владыке запись, но только с условием, что она останется у него и не пойдет по рукам, так как следствие еще продолжается. Через несколько дней тем же узким кругом мы смотрели эту запись у одного из нас на квартире. Для всех это видео было не из легких. Запись начиналась с того момента, когда Виктор подходил к группе молодых людей, которые кидали на землю иконы и книги. Они были одеты во все черное и явно были «под градусом». Лица некоторых из них вполне можно было разглядеть. Весь их внешний вид говорил о их принадлежности к какой-то сатанинской секте. На груди у них на крупных цепочках висели пентаграммы. У одного из них знак перевернутой звезды красным цветом был изображен на всю спину на черной кожаной куртке. Было видно, что между ними завязался разговор, который продолжался около минуты. Сам разговор слышен не был, но не трудно догадаться о чем он был. После этого Виктор набросился на одного из них и сбил его с ног. Остальные, конечно, не остались к этому равнодушны и бросились на помощь. Завязалась драка, которая быстро перешла в простое избиение одного четырьмя пьяными сатанистами. Они долго били его ногами, пока он лежал на земле. После этого они ходили и о чем-то разговаривали. Изредка их издевательский смех доносился до видеокамеры. Затем они положили Виктора на кучу из икон и Библий и один из них стал поливать все растворителем. Потом была зажжена охотничья спичка и брошена в кучу. — Да что здесь происходит?! Оператор нецензурно выругался глядя на происходящее. Он явно не ожидал такого поворота событий. «Что за бред!?» Он, наверно, прижался еще ближе к земле, чтобы не быть замеченным, отчего картинка пропала. Когда через несколько секунд он поднял камеру, четверки уже не было, а горел большой костер. Камера задергалась, так как оператор бросился бежать к костру. Он не выключил запись и снимал до конца. Все было объято пламенем и никто уже не кричал. — Помогите, кто-нибудь! На помощь! Да что же это! Мужчина с камерой кричал что было сил. Через какое-то время он выключил запись. После того, как запись остановилась, мы сидели молча и никто ничего не мог сказать. Каждый что-то анализировал внутри себя и пытался понять. Я снова и снова мысленно прокручивал запись, беспрестанно спрашивая себя — почему то, почему это? Мне было непонятно откуда такая смелость и решительность действий и почему он атаковал первым? Под сильным впечатлением ответов тогда не было. Владыка просил не передавать матери Виктора эту запись, пока она не отойдет от первоначального горя. Позднее стало известно, что один из сатанистов принес раскаяние и перешел в христианство, осознав содеянное. Он просил не разглашать его личность, боясь мести со стороны христиан, а также скрываясь от своих. Пресса и телевидение долго муссировали происшедшее, предлагая свои теории и версии. Кто-то называл поступок Виктора героическим и сравнивал его с Евгением Родионовым, кто-то безумным, кто-то считал, что он был под дозой, так как только в таком, как они считали, неадекватном состоянии можно забыть про естественный страх. Но мы знаем истину и она гораздо выше всех этих невежественных и низменных размышлений либеральных охотников за сенсациями. Теперь спустя какое-то время я многое понял и могу себе объяснить. Неизвестно, что подтолкнуло Виктора на этот поступок, откуда нашел силы в одиночку выступить против зла. Но он, без сомнения, явил знаковое событие в истории нашего города, а, может быть, и в новейшей истории Церкви. Это веха, свидетельствующая о величине и силе христианского духа и веры. Это действие Божие — проявление Его силы в нашей немощи. Это чудо, способное расположить к себе враждебный христианству мир, явить действие Божия Промысла о мире в целом и каждом человеке в отдельности.

1 просмотров • 5 месяцев назад

Подвиги святых

алкоголь доброе слово животные за пределами логики истории из жизни мама молитва моя половинка покаяние семья сильная личность сострадание сын чудеса школа

Блаженный Николай.

Был у Зосимы (впоследствии — Старец Захария (1850–1936 гг.) — схиархимандрит Троице-Сергиевой лавры) друг в Сергиевой лавре — блаженный Николай. Замечательная это была личность. Фамилия его Ивансон, Николай Александрович. Отца его звали Оскаром. Он переменил имя, принял православие. Имя его матери Наталия. Блаженный Николай по званию своему был военный. Но он не долго был здоров. Тяжелый крест болезни нес он: заболев, он 40 лет не вставал с постели. Сначала он лежал на частной квартире, а впоследствии его перевели в монастырскую богадельню. Родные его умерли и ухаживать за ним было некому — всем он был чужой. Он мужественно терпел и молился. За его необыкновенное терпение и смирение Господь одарил его прозорливостью. Отец Зосима стал к нему часто хаживать, и блаженный очень полюбил его. Николай за 10 лет до революции предсказывал, что царя не будет и что Сергиева лавра будет закрыта и всех монахов разгонят и будут они жить по частным квартирам. Отцу Зосиме сказал место его будущего жительства: «В Москве будешь жить и дадут тебе разоренное подворье монастыря. У чад своих духовных жить будешь. И в Москве же сделают тебя архимандритом. Я говорю вам, готовьтесь вон из лавры». Никто ему в то время не верил, странными и нелепыми казались всем его слова. Однажды исцелил Николай болящую слепотою Марию, сестру отца Зосимы. Десять лет не видела старушка Божьего света. Блаженный благословил помазать ей глаза из лампадки, горевшей у него перед иконой, и прозрела раба Божия Мария и еще 10 лет прожила зрячею. Однажды пришел к Николаю один молодой человек, а отец Зосима сидел у своего дружка. Блаженный выхватил у него его шапку и говорит: «Не отдам, не твоя, — твоя за вагоном валяется». Когда он вышел от блаженного, отец Зосима попросил открыть ему, что он сделал со своей шапкой. «А вот что, — произнес молодой человек. — Когда я вышел из вагона, смотрю, пьяный валяется, а около него лежит новая шапка, и я взял ее себе, а свою старую бросил за вагон, вот и обличил меня блаженный, видимо, ему все открыто». Поистине это был дивный раб Божий. Несколько лет подряд причащали его ангелы, приходя в виде монахов во главе с игуменом, который исповедовал его. Монахи дивно пели… Приходили они к нему ночью. Блаженный не знал, что это небесная милость к нему, принимая их за монахов и думая: «Вот как хорошо ко мне относятся игумен с братией. Днем им некогда, так вот ночью в святые дни они утешают меня многострадального». Отец Зосима не знал об этом и, когда узнал от братий, что в монастырской богадельне есть тяжко болящий Николай и что его вот уже более 30 лет никто не приобщал святых Таин Христовых, он пошел к нему причастить и исповедовать его. Поблагодарил его блаженный Николай и сказал ему: «Я так счастлив! Во все большие праздники игумен с братией причащает меня», — и рассказал ему все. Вложил в сердце отец Зосима слова блаженного, но ничего не сказал ему и только по смерти его поведал о дивном чуде, явленном многострадальной душе, которая с великим терпением несла свой крест.

1 просмотров • 5 месяцев назад

Подвиги святых

алкоголь бабушка ВОВ животные кротость моя половинка Папа простая радость сильная личность смирение

Показано 1-9 из 34 рассказов (страница 1 из 4)