Видео-рассказы

Духовные истории и свидетельства, которые вдохновляют и поучают

Смерть Христианина

Смерть Христианина

Свидетельство одного иеромонаха: — Несколько лет назад я служил приходским священником в храме святого Василия. Как-то раз меня пригласили в больницу: исповедать 42-летнего мужчину по имени Ксенофонт. Врачи говорили прямо — жить ему осталось совсем недолго. Рак. Метастазы в мозг. Я зашёл в палату — соседняя койка пустовала, мы были вдвоём. И вот, что он рассказал мне… — Я закоренелый атеист, батюшка. Таким и приехал в больницу. Бог, вера, церковь — всё это я терпеть не мог. Не просто не верил — хулил. Всё, что связано с религией, вызывало у меня отвращение. — Тридцать пять дней назад я попал в эту палату. Со мной рядом лежал старик. Ему за восемьдесят. Рак костей. Боли — адские. Он стонал, но... постоянно шептал: «Слава Богу... Слава Богу за всё». Я слышал, как он молился — слова незнакомые, молитвы, которые я никогда в жизни не знал. А он — всё молился. И как-то даже засыпал, ненадолго. А проснувшись, снова шептал: «Господи, благодарю Тебя…» — А я в это время стонал. У меня тоже болело, я корчился и ненавидел всё на свете. И особенно — этого старика. Он причащался каждый день. Я видеть не мог, как это происходит. Меня трясло от злобы. — Я не выдержал. Кричу ему: — Да заткнись ты наконец! Что ты несёшь: «Слава Богу»?! За что?! Твой Бог мучает тебя, мучает нас — и ты Его ещё благодаришь? Нет никакого Бога! — А он — спокойно так отвечает: — Он есть, друг мой. И Он — Любящий Отец. Он очищает меня. Болезнь — не проклятие, а как жёсткая щётка, чтобы отмыть мою душу. Чтобы подготовить её ко встрече с Ним. — Я только ещё сильнее бесился. Орал, хулил. А он — продолжал славить Бога. И сказал мне однажды: — Подожди, и ты увидишь своими глазами, как душа христианина отходит к Богу. Я грешник, но Господь помилует меня. И тогда — поверишь. — И вот однажды он почувствовал, что умирает. Медсёстры хотели поставить ширму, а я говорю: — Не надо. Я сам хочу посмотреть, как он будет умирать. — Он продолжал молиться. Перекрещивался. Повторял: «Радуйся, Невесто Неневестная...», «От многих моих грехов...», «Достойно есть...». Потом вдруг поднял руки вверх и произнёс: — Здравствуй, ангел мой… Спасибо, что пришёл… Перекрестился, скрестил руки на груди — и ушёл… — И в этот миг палата озарилась таким светом, будто туда вошло десять солнц. И вдруг — небесный аромат. Такой сильный, что не только я — весь этаж встал. Люди вышли в коридор, не понимая, откуда этот запах… — Вот тогда я и понял. Я, богохульник, понял, что Бог есть. Что Он — рядом. И что старик был прав. Поэтому я и позвал вас, батюшка… Я хочу исповедоваться. Потому что я больше не тот человек. Я больше не атеист… Он покаялся. Искренне, глубоко, со слезами. Он был твёрд, когда расставался со своим старым «Я». Несколько раз принял Святое Причастие. И вскоре — ушёл ко Господу с именем Его на устах. Автор: протопресвитер Стефанос Анагностопулос (Греция)

Рассказ детского хирурга.

Рассказ детского хирурга.

Лет пятнадцать назад, глубокой ночью, врывается в ординаторскую медсестра из приёмного покоя: — Пациент тяжёлый! Во второй операционной! Я бегом туда. Бригада уже собралась. На столе — девочка лет шести. Маленькая, совсем. Пока стерилизовался, на ходу узнаю: автоавария. Семья — четверо. Мать, отец и близнецы: мальчик и девочка. Больше всех досталось девочке: множественные переломы, травмы, рваные раны, сильнейшая кровопотеря. Остальные — легко отделались. Царапины, ушибы. Психологическая катастрофа — да. Физически — живы. Через пару минут приходит анализ крови — и вместе с ним новость: третьей положительной у нас сейчас нет. Времени — нет. Счёт идёт на минуты. Берём кровь родителей. У отца — вторая. У матери — четвёртая. Никто не подходит. Остаётся её брат. Близнец. В приёмном покое на скамейке: мать — в слезах, отец — белый как стена. Мальчик сидит тихо. Смотрит в никуда. Я подхожу, опускаюсь на уровень его глаз: — Твоя сестричка сильно пострадала. Он кивает, сдерживает слёзы: — Я держал её на коленях. Она плакала. Потом — перестала. Уснула. — Хочешь ей помочь? Нам нужно взять у тебя кровь. Это поможет её спасти. Он замер. Осмотрелся. Сделал глубокий вдох. Кивнул. Я подозвал медсестру: — Это тётя Света. Она всё сделает быстро. Не больно. Ты молодец. Он встал. Подошёл к матери, обнял её: — Я люблю тебя, мам. Ты самая лучшая. Потом — к отцу: — И тебя люблю, папа. Спасибо за велосипед... Мы сдержали слёзы. Все. Пока. Операция прошла. Девочку перевели в реанимацию. Возвращаюсь в ординаторскую. Мальчик лежит на кушетке, укрыт одеялом. Света оставила его отдохнуть. Подхожу. Он приоткрыл глаза: — Где Катя? — Спит. С ней всё хорошо. Ты её спас. И тогда он спросил: — А когда я умру?.. Я сначала не понял. А потом — осознал. Он думал, что умрёт. Что забрать кровь — значит отдать всю. Что он умрёт, чтобы спасти сестру. Он реально жертвовал собой. Прощался с родителями, как будто — навсегда. И всё равно согласился. Мальчику было шесть. С тех пор прошло много лет. Но я до сих пор помню его взгляд. И мурашки — каждый раз, как в первый. Автор: Марина Павлинкина (из рассказов врача, знающего цену жизни)

Показано 28-29 из 29 рассказов (страница 4 из 4)