Видео-рассказы

Духовные истории и свидетельства, которые вдохновляют и поучают

Случай в больнице

… В дверь приёмного отделения районной больницы торопливо постучали. Медсестра, с трудом справляясь с остатками сна, поспешила открыть. - Кто же там в 3 часа утра? На заснеженном пороге обдуваемая морозным ветром, стояла женщина. На вид ей можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. Застиранная, видавшая виды одежда неопределённого цвета мешковато висела на худощавом теле. Волосы с проседью были не ухожены и кое - как собраны в узел. Куртка явно её не согревала, но женщину это не беспокоило – в руках она бережно держала странный кулёк из потрёпанного пальто и ещё какой – то тряпки, по виду напоминавшей пуховый платок. - Помогите, прошу Вас, врача! Медсестра с недоверием взглянув на столь раннюю посетительницу, впустила её в кабинет. Вдруг из кулька раздался слабый писк. - Кто у тебя там? Женщина развернула пальто и медсестра увидела совсем ещё крошечного ребёнка. Малыш явно замёрз и нуждался в медицинской помощи. - О, Господи! Откуда он? Твой? - Нет. Нашла на остановке. Помогите! Медсестра быстро позвонила в детское отделение. - Александр Николаевич, подойдите в приёмную. Здесь ребёнок, возможно с обморожениями. Детский врач после беглого осмотра быстро забрал ребёнка, на ходу крикнув медсестре, чтобы срочно звонила в реанимацию. Женщина неуверенно топталась у порога. - Скажите, а можно мне завтра навестить ребёночка? Медсестра, набиравшая номер реанимации нетерпеливо отмахнулась от неё. - Не мешай! Некогда. Женщина развернулась и тихо вышла из здания. Её растрёпанные волосы тут же подхватил холодный ветер, но она даже не заметила этого. В её глазах застыли непролитые слёзы. В памяти всплывали давно забытые, глубоко спрятанные моменты её жизни. Счастливый брак с Олегом, рождение дочки. Первый шаг Лизоньки и счастливые глаза мужа. И тихое, одними губами – « люблю тебя!» А потом … авария. Сочувствующий взгляд врача – простите, их спасти не удалось… Ветер трепал полы её старенького пальто, а память беспощадно возвращала Маргариту в те страшные дни, когда не осталось сил плакать, вспоминать, жить. На работу в свою любимую школу она так и не вышла. Да, что там на работу – она так и не вернулась к жизни, похоронив себя в своей квартире, где каждый уголок, каждое фото напоминало о её прошлом. И, казалось бы, с годами она уже смирилась, научилась не заходиться рыданиями каждое утро, смирилась с бессонницей и болью. И, вдруг этот пищащий комочек, заставивший одним своим взглядом сильно биться сердце. Неужели оно ещё живое? Так странно… Рита решила обязательно навестить ребёнка. И только сейчас подумала - а это мальчик или девочка? За окном уже светало. Рита едва не побежала к входной двери, но вдруг застыла у зеркала в прихожей. На неё смотрела растрёпанная, опустившаяся старуха. - Меня же такую даже на порог не пустят! Она быстро разделась и зашла в ванную. Вдруг на всю окружающую обстановку она взглянула другими глазами. Сантехника давно не мыта, на стенах непонятно какого цвета краска, кое – где отвалилась плитка. Это всё надо исправить! Но - потом… На скорую руку помыв ванну, Рита приняла душ и помчалась одеваться. Это тоже оказалось непросто. За годы, проведённые словно в коме, одежда, не имевшая надлежащего ухода, пришла в негодность. Перевернув всю гардеробную, она наконец нашла приличное платье, которым давно не пользовалась. - Фен. Где - то был же фен… Рита сильно нервничала и торопилась, сама не понимая отчего. Внутренняя пустота, с которой она так долго жила и уже свыклась, вдруг ушла. Даже дышалось как – то подругому. Вот, наконец волосы приведены в порядок и можно идти. Женщина достала из гардероба дублёнку и тёплую шапку и помчалась в больницу. На пороге приёмного отделения она вдруг занервничала, но быстро взяв себя в руки, открыла дверь. - Девушка, подскажите, могу я пройти к ребёнку? Его сегодня ночью принесли. - Кем Вы ему приходитесь? – медсестра с интересом взглянула на симпатичную, хорошо одетую девушку. - Я… - Рита смутилась – Я его нашла и принесла сюда. Медсестра недоверчиво взглянула, вспоминая, что по смене ей передали о ночном происшествии и о бродяжке, которая принесла ребёнка. - Вы??? Странно. Ну, хорошо, сейчас узнаю. - Алло, детское? Александр Николаевич, Вы ещё не сменились? Тут девушка пришла, хочет подкидыша навестить. Впустить? Хорошо, спасибо. - Проходите в детское. Прямо по коридору и направо. Рита, поблагодарив медсестру, быстро направилась в отделение. Едва войдя, девушка встретила вчерашнего врача. Только сейчас она рассмотрела его, Высокий, лет сорока мужчина с карими глазами, в уголках которых залегли усталые морщинки. - Так это Вы принесли нашего подкидыша? Я Вас даже не узнал. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. - Можно мне пройти к нему? - К ней, Это девочка. Да, можно. Рита вдруг почувствовала, как на неё накатывает темнота. Девочка. Доченька… Очнулась девушка на кушетке от резкого запаха, исходившего от кусочка ваты. - Что с Вами? Обеспокоенный взгляд врача пронизывал. Рита давно не встречала в чьих – то глазах такого участия. Из её глаз скатилась слезинка. Сначала одна, потом… Потом слёзы неудержимым потоком хлынули и с ними девушку покидало чувство отрешённости, боли и безысходности, освобождая в душе место чему – то светлому, чистому, живому. - Знаете что? Не ходите к ней сегодня. Она всё равно спит. Я сменяюсь сейчас. Приглашаю Вас на чашечку кофе и Вы всё мне расскажете. Хорошо? Рита кивнула, вдруг почувствовав непреодолимое желание кому – то всё рассказать. Впервые, с тех самых трагических событий. Кофе. Он был таким ароматным и вкусным, словно она пила его впервые в жизни. Они долго сидели в этом тёплом, уютном кафе и говорили, говорили, говорили… - Я хочу её забрать. Помогите мне! Александр сочувственно посмотрел в полные надежд глаза девушки. - Даже не знаю… Давай на «ты», хорошо? Рита, ведь у тебя нет работы, так? И ты не замужем. Вряд ли… Боль, а затем какая – то жёсткая уверенность появилась во взгляде этой хрупкой, раздавленной горем, девушки. - Я всё исправлю. Я найду работу. Вернусь к жизни. Я сумею! Эта девочка нужна мне, понимаешь? Она нужна мне!!! Александр с какой – то затаённой гордостью взглянул на эту едва знакомую девушку и с уверенностью сказал: - Сделаю всё, что в моих силах. Можешь на меня рассчитывать. И потянулись бесконечные бюрократические тяжбы. На работу Риту взяли с радостью, ведь такого учителя, сочетающего в себе как доброе, участливое отношение к каждому ученику, так и строгое воспитание, найти было сложно. Когда девушка пришла в школу в свой первый рабочий день, она жутко волновалась. Но, едва войдя в класс, вдруг ощутила себя как дома, словно и не было этих лет. Но вот с замужеством было сложнее. Вернее – никак. Девочку распределили в Дом малютки. Рита постоянно навещала Марию, так назвали малышку, и её уже хорошо знали в Доме ребёнка и также знали о том, что девушка прикладывает все усилия, чтобы удочерить Машеньку. Однажды, когда Рита была на работе, ей позвонили из Дома ребёнка. Звонившая нянечка сообщила, что фото Машеньки, размещённое на сайте как и фото других воспитанников, увидела пара из США и заинтересовались ей. Рита едва не выпустила телефон из рук и, отпросившись с работы, помчалась к Александру. - Что мне делать? Её могут забрать, понимаешь? Забрать!!! Риту трясло, слёзы градом катились из глаз. - Успокойся. Мы успеем. Паспорт с собой? Рита непонимающе кивнула. Взяв такси, Александр уверенно усадил плачущую девушку в машину. Такси остановилось у ЗАГСа. - Мы оформим брак. Времени на раздумья нет. Уверенный голос Александра вселял в неё надежду, а в голове билась только одна мысль – успеть, только бы успеть! Рита не знала, как Александру удалось уговорить работников ЗАГСа, только уже через неделю они расписались и отправились оформлять опеку на Машеньку. - Тебе придётся переехать ко мне. Органы опеки будут проверять жилищные условия. И, кроме того, лучше чтоб они не догадались, что наш брак фиктивный. Рита соглашалась со всем, полностью положившись на Александра. Только бы успеть… В этот день ярко светило солнце. Александр и Рита стояли на крыльце Дома малютки. Девушка бережно держала в руках свою драгоценную ношу – маленькую девочку, полностью изменившую её жизнь. Рядом стоял её муж, нежно любящий, но пока скрывающий свои чувства к этой слабой, но такой сильной девушке. Впереди их ждала долгая и счастливая жизнь. А, где – то высоко в небе, глядя на них улыбались Олег и Лизонька. Всё получилось! Их план удался… Автор неизвестен.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

Как Рита выпала из окна.

Я проснулась от крика соседки: “Юля! Рита выпала из окна!” Почему-то в экстремальных ситуациях я поначалу не испытываю страха, а действую чётко и на удивление хладнокровно. Я спустилась вниз по длинной мраморной лестнице: летом мы живём в городе Печоры Псковской области, где у нас квартира на втором этаже в старинном доме с высоченными потолками. Второй этаж здесь примерно как третий в хрущёвке. Честно говоря, я даже не надеялась, что моя дочка Рита могла выжить после падения на асфальт с этой высоты… но она оказалась жива. Без сознания, хрипела, билась в судорогах… Крови не было, что, впрочем, ни о чём не говорит, поскольку переломы бывают и закрытыми, а кровотечения – внутренними. Соседка уже звонила в “скорую”, а в моей памяти внезапно всплыл курс экстренной первой помощи, который проходили в автошколе. (Скажем честно, никто из нашей группы не просмотрел тогда учебный диск, кроме меня. Остальные, видимо, оказались фаталистами. Очень напрасно). Выяснилось, что пока все спали, Рита втихаря открыла окно (не знаю, как ей это удалось: рамы новые, и даже я их с трудом открываю), по улице шёл знакомый мальчик, и Рита решила помахать ему рукой (почему нельзя было помахать из-за стекла? Непознаваемая детская логика). В итоге не удержалась и выпала вместе с москитной сеткой. Оставив с Ритой деда, я понеслась собирать документы (без полиса провинциальная “скорая” не повезёт, хоть трижды помри, именно с вопроса “Где полис?” врач и начал, а уже потом надел на шею ребёнку фиксирующий воротник и сделал уколы). Дальше началась фантасмагория под названием “Выжить вопреки стараниям медиков”. Я была достаточно наслышана о медицине в глубинке, в частности, о печорской, чтобы сообразить: Рита не выживет. Шансы практически равны нулю. Начнём с того, что отсутствуют реанимобили. По городу ездят “буханки” или “газели”. И вообще в печорской больнице нет реанимации. Ближайший большой город – Псков. Час на автобусе или полчаса на “скорой”. Но во Псков Риту сразу не повезли, а около часа делали рентген и что-то смотрели в Печорах. С самых первых минут я осознала, что спасти в этой ситуации может только чудо. Я позвонила нескольким друзьям, друзья – другим друзьям, и цепочка начала складываться… Из всех святых в первую очередь вспомнила о святителе Николае, поскольку пою в его храме, и он много раз помогал нашей семье в сложных ситуациях. Самое яркое воспоминание о печорской больнице – врач подносит карманное зеркальце ко рту Риты, я понимаю, что это проверяют, умерла она или ещё дышит. Потом врач светит фонариком ей в глаза. Зрачки не реагируют на свет. Приехала ещё одна “скорая”, и повезла, наконец, во Псков. По дороге выяснилось, что аппарат ИВЛ не работает, потому как давно не эксплуатировался, а значит, “молитесь, чтобы она дышала сама, впрочем, ещё клизмочка есть и… сейчас поищем…” Нашли-таки ручной аппарат ИВЛ, кажется, он мешок Амбу называется. Промолчу о том, что дорогу “скорой” уступать не принято. Даже если она с сиреной и мигалками. А потому несись, машина, по обочине, пока всю душу не вытрясешь. По пути останавливались мерить давление. Уж не знаю, почему его нельзя во время езды измерить. При въезде во Псков выяснилось, что нейрохирург один. На всю Псковскую область один. (В отпуске что ли остальные? Или их в принципе нет?) И он работает во взрослой больнице. Приезжаем во взрослую – а оттуда отправляют в детскую “У нас лицензии на лечение детей нет. Нейрохирург к вам сам приедет”. В общем, Рита оказалась в реанимации спустя два часа (!) после травмы. За это время она потеряла больше половины (если не 2/3) крови (разрыв селезёнки, внутреннее кровотечение, плюс “скорая” решила, что нужно повысить давление, и хлестать начало ещё сильнее). Не понимаю, как её вообще довезли живой. А у приёмного покоя меж тем стоял без дела новенький симпатичный реанимобиль, очевидно, “только для псковичей”. Всю дорогу я вспоминала рассказ отца Фёдора Конюхова, как в кошмарный шторм, когда он уже не надеялся выжить и бросил штурвал, у этого самого штурвала оказался… святитель Николай. “Ведь он же может. Может! Он и мёртвых воскресить может!” – думала я, заодно вспоминая всех известных мне святых. Не на “клизмочку” же мне было надеяться, в самом деле! Pита была в коме почти неделю. Множественные переломы костей черепа, гематомы, ушиб мозга тяжёлой степени. Один из дежурных реаниматологов мне сказал: “Мы не нострадамусы и ничего прогнозировать не можем. Вы понимаете, что у ребенка череп раскололся, как арбуз?” (Про арбуз и нострадамусов передаю дословно). Всё это время передавалась эстафетная палочка молитвы: Вася передал Кате, Катя – Пете, Петя – Феде… в итоге оказалось, что за Риту молятся десятки тысяч человек, никак не меньше. От Москвы и Питера до Соловков, Иерусалима, Афона, Германии, Польши, Сербии, Эстонии… кажется, даже до Австралии дошло. Никогда бы не подумала, что столько неравнодушных людей откликнется на просьбу помолиться за какую-то незнакомую девочку. Мало ли таких девочек вылетает ежегодно из окон? Примерно через 10 дней Риту перевели из реанимации в неврологию. Первый вопрос, который она задала, оказавшись в обычной палате, меня немного удивил: “А где этот дядя? Который мне вкусное дал”. Она повторяла это настырно, несколько раз: – Мама, а где дядя, который со мной всё время сидел? – Рита, ты в другом отделении, тут одни тёти работают, а дяди остались там, где лежат дети, которым совсем плохо. Я решила, что Рита имеет в виду вчерашнего дежурного врача-реаниматолога. (Хотя как он ей вкусное мог дать? В реанимации большую часть времени её через зонд кормили и вкусняшек не давали, а меня немало огорчало, что нельзя причащать больного, находящегося без сознания, и через зонд тоже нельзя). Ну и вот… Рита говорит: “Нет, другой дядя”. Так она пристала ко мне с этим дядей, что я даже поинтересовалась у врача насчёт психики. Оказалось, глючить не должна. Тогда я предположила, что дядя ей приснился, но она внушала, что на самом деле был. Поскольку ни о чем другом Рита говорить не хотела, пришлось поддерживать беседу. – Дядя молодой был или старенький? – Старенький, как наш деда. Врачи реанимации отпали сразу же, ибо им всем на вид не больше сорока. Остался только рентгенолог и узист. Потом она говорит: – Дядя с бородой был. – Тут таких вообще нет. – Этот дядя как у нас на окне стоял. Ну, думаю, точно глючит: – На окне у нас, к счастью, дяди не стоят. Разве что на иконах, – ухмыльнулась я. – Да, дядя как на иконе, который с Богом. Тут я вообще перестала что-либо понимать. Рита говорит: – Он в шапке был такой, с камешками разными. Он у нас в храме ещё… Ну, батюшка. – Какой батюшка? Отец Савва что ли? Он в Москве. (Я вспомнила нашего настоятеля). – Нет, другой. В храме в Москве, мы там были. Как икона. Мне вдруг жутковато стало. Ибо подозрение пало на святителя Николая. Прямо напротив входа у нас в храме висит копия старинной чудотворной иконы. – И что дядя сказал? – Дядя сказал: “Ты сейчас заснешь, а потом все будет хорошо”. И руку вот так он складывал… Рита чётко сложила пальцы двуперстным архиерейским благословением, чего раньше за ней не наблюдалось. Она и креститься-то умела тогда только всей пятерней и забывала, какой рукой это делается. Вот такая история. Кто его знает, что видится людям между жизнью и смертью? Через три недели Риту выписали. Она могла бегать, прыгать, разговаривать и ничем не отличалась от прежней Риты. Никаких последствий от травмы не осталось. Разве что огромный шрам через весь живот. При выписке невролог сказала: “Не знаю, честно говоря, кто вашему ребёнку помог – Бог, ангелы или молитвы какие-нибудь…” На радостях мы закатили пир горой, устроив пикник с шашлыками на лоне природы. Поляну украсили бумажными журавликами (наверное, по ассоциации с японской девочкой Садако Сасаки). Потом приехали в Москву, пришли в поликлинику к неврологу на проверку, принесли выписку. Врач долго смотрела то на выписку, то на Риту, которая ухитрились уже стащить какую-то печать и штамповала с упоением листочки для заметок… Наконец, невролог произнесла: “После этого разве можно сомневаться, что Бог существует? Кто ещё мог сделать это? Я уже не один десяток лет работаю, и могу вспомнить за всю мою практику только один похожий случай: мальчик утонул, 15 минут провёл под водой, но мало того, что выжил, обошлось практически без последствий. Это никак нельзя объяснить. Просто случилось чудо”. Прошло полтора года. Рита, которая по логике вещей должна была умереть или остаться инвалидом, занимается музыкой, балетом и… даже стоит на голове! (Хотя я, честное слово, не разрешаю). Автор: Юлия Линде

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

врачебные истории дедушка дети доброе слово дочь животные за пределами логики истории из жизни мама молитва Папа семья чудеса

Я много лет не различал цвета, а сейчас вижу

Эту историю мне рассказал знакомый священник, отец Димитрий. Она произошла, когда он служил на Лонг-Айленде, в единственном в США православном храме в честь святой Параскевы. В нашем городке я был военным капелланом и нередко посещал отставников. Они, хоть и не были православными, тоже иногда нуждались в совете духовного лица. И каждый год 11 ноября, когда в США отмечается День ветеранов, они приглашали меня на праздник. Так было и в 2013 году. После официальной части мы все отправились в кафе, и там руководитель местного отделения Американского легиона (организация американских ветеранов боевых действий, созданная после окончания Первой мировой войны военнослужащими американских экспедиционных сил 1917–1918 годов. — Прим. ред.) познакомил меня с человеком по имени Майкл, который ходил с помощью специальной трости для слепых. Мы разговорились, и он сказал, что хотел бы зайти ко мне в церковь. Я спросил: «Вы хотите получить святую воду?» — «Какую воду?» — «Из нашей часовни». Но ни о какой святой воде и ни о какой часовне он ничего не знал. Я рассказал ему, что святая Параскева считается небесной покровительницей тех, у кого проблемы со зрением. И что у нас в часовне есть вода, освящённая в самой первой в мире церкви в честь этой святой, которая находится в Стамбуле: сосуд с ней был доставлен к нам в 1969 году, когда было решено построить часовню. А теперь там ещё и святой источник. Но Майкл сказал: «Нет-нет, я просто хочу попросить разрешения тренировать мою собаку-поводыря на лужайке рядом с храмом». У него тогда как раз появилась новая собака, и он занимался с ней на площадке около школы, но оттуда его попросили: мол, он слепой, собаку полностью контролировать не может, а вокруг дети играют — опасно. Я ответил: «Конечно. Но почему бы вам и в храм не зайти?» В тот же вечер я получил от него по электронной почте большое письмо. Он писал, что это Господь нас свёл и что он хотел бы прийти на исповедь, чего не делал много лет. И он пришёл. Перед исповедью он рассказал мне о своей жизни. Отец бросил их с матерью, и та покончила с собой на глазах у сына. Рос Майкл в приёмных семьях, много раз убегал, в 18 лет поступил на военную службу, через 6 лет ушёл в отставку, обзавёлся семьёй и поселился на севере штата Нью-Йорк. Работать он устроился водолазом-спасателем. Однажды в 1989 году ему довелось участвовать в спасении тонущего корабля, на котором произошла утечка каких-то химикатов. Трое участников этой спасательной операции умерли. У многих других обнаружили рак. У Майкла тоже нашли опухоль. Ему пришлось перенести около сотни операций, пройти множество курсов химиотерапии, после чего он стал терять зрение. Когда мы с ним встретились, он был официально признан слепым: правым глазом ничего не видел, а левым в лучшем случае различал тени. В тот день я слушал его исповедь два часа и был тронут до слёз. Он не был православным, поэтому я не возлагал на него епитрахиль, а слушал его и молился о нём. И вдруг, когда уже заканчивал читать молитву, я почувствовал, как кто-то похлопал меня по макушке. По телу у меня прошла дрожь. Но рядом никого не было… Потом Майкл рассказал, что испытал то же самое. Не понимая, что происходит, мы вышли на улицу, где нас ждала его жена, и все вместе спустились по ступенькам в нашу часовенку со святым источником. Там он смочил глаза святой водой и вдруг сказал: «Здесь женщина». Я подумал, что он имеет в виду икону святой Параскевы — наверное, как-то заметил её тем глазом, который мог различать тени. Но он возразил: «Вы не поняли! Я много лет не различал цвета, а сейчас вижу, какого цвета у вас глаза! И эту икону вижу, и эту часовню!» Его жена, мой помощник и ещё один священник, спустившийся в часовню из церкви, — все мы плакали. Вечером Майкл написал мне: «Как я могу вас отблагодарить?» Я ответил: «Я ничего не сделал. Благодари Бога! Да, были люди, которым святая вода помогала решить проблемы со зрением, но никто не приходил и не говорил мне, что был слепым и прозрел. Ты первый». Через несколько дней мы снова встретились, и я сказал ему: «Майкл, ты получил исцеление не от меня, мне просто повезло быть рядом. Это было как разряд молнии». Но он ответил: «Нет, вы не понимаете…» Оказывается, накануне нашей встречи он хотел… покончить с собой. За два дня до того, как мы встретились, врач сказал ему, что поражение затронуло не только зрение, но и слух, и скоро он, вероятнее всего, ещё и оглохнет. И он подумал: «Господи, ну хорошо, Ты забрал у меня глаза. Но теперь я не смогу даже слышать голоса людей. Лучше просто возьми меня, я больше не хочу жить». На следующий день Майкл вышел на шоссе в ста метрах от нашей церкви. Он слышал, как мимо проносятся автобусы… Потом он рассказывал: «Я знал, что нужно было сделать семь шагов, чтобы выйти на середину проезжей части, — и всё будет кончено. Но проехал один автобус, второй, ещё один — и каждый раз меня что-то останавливало. А на следующий день я встретил вас и произошло это чудо, — говорил он. — Я тогда подумал: если у нас хватает веры, чтобы дождаться чуда, чудо обязательно происходит». Он ещё много раз приходил ко мне, обычно утром, и мы часами разговаривали. Потом он впервые пришёл на литургию, признался, что никогда ничего подобного не видел, и стал ходить постоянно. Через пару недель после исцеления он спросил: «А есть в православной церкви святые из американских индейцев?» Я удивился, почему он об этом спрашивает, и он объяснил: «Первое, что я увидел — это была не икона святой Параскевы. Это была женщина, которая там стояла. Она посмотрела на меня, на вас, и улыбнулась. Её имя звучало примерно как Теттотоко». «Теотокос?» — переспросил я. «Да!» — заволновался он. «Майкл, этим греческим словом именуют Богородицу», — сказал я. Через несколько дней он пошёл в транспортное управление получать водительские права. Дежурная удивилась: «По документам вы незрячий, как вам удалось вылечиться? Вы принимали какие-то лекарства или сделали операцию?» Он ответил: «Нет, просто православный священник помолился надо мной». Женщина пришла в замешательство и побежала к начальству. От Майкла потребовали медицинское подтверждение. Но он сказал: «Позади вас в углу есть дверь, на ней табличка» — и прочитал надпись на этой табличке. Только после этого ему выдали права. Но к окулисту он всё-таки пошёл. В этот день он даже не отвечал на звонки. На следующее утро я всё-таки дозвонился и спросил, что сказал доктор. «Врач сказал: “Но по всем медицинским показателям вы слепой! Как вы можете видеть при таком повреждении зрительного нерва?!”» Через несколько месяцев Майкл переехал в другой город. Теперь у него своя ферма. После него ко мне часто приходили слепые и просили прочитать ту же молитву. Но я отвечал: тот человек пришёл ко мне не за этим, он пришёл исповедаться, он прежде всего хотел, чтобы исцелилась его душа. Приходили и больные раком, просили о них помолиться. Я плакал, мне их было жалко. Наконец я позвонил своему духовному отцу и спросил: «Что происходит, почему эти люди идут ко мне? У меня же нет никакой силы». И он ответил: «Продолжай плакать и помни, что не ты это сотворил». Да, это было чудо, и я не могу его объяснить. Но тех чувств, которые я тогда испытал, я не испытывал ни когда женился, ни когда родилась моя дочь, ни когда меня рукополагали в священнический сан. Православие Майкл пока не принял, но мы часто общаемся, и я молюсь, чтобы однажды он крестился. Да, чуть не забыл! Позже мы с Майклом вычислили: то роковое отравление, с которого всё началось, он получил в день, когда Церковь отмечает память святой Параскевы… Автор истории: Злодорев Дмитрий

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

врачебные истории дети доброе слово дочь животные за пределами логики истории из жизни исцеление молитва моя половинка Папа покаяние простая радость семья сострадание сын чудеса

Причастите её, батюшка, пока она в сознание не пришла.

На протяжении пятнадцати лет я служил в храме при городской клинической больнице. Треб очень много, и ни времени, ни сил мне не хватало. Однажды я, очень уставший, прихожу домой — сразу раздаётся телефонный звонок. Женщина в трубке начинает быстро рассказывать, плакать и уговаривать меня прийти, чтобы причастить её родственницу. Она в коме, при смерти — цирроз печени. — Придите, причастите или пособоруйте, пожалуйста! — так искренне, со слезами просила она. — Хорошо, хорошо. Она ведь верующая? — Нет, она не верующая. — Как же мы её причащать будем? Нельзя против воли… — Так она ничего не понимает: в коме! — с невероятной простотой произносит она. Женщина абсолютно искренне, не стыдясь и не утаивая, начинает рассказывать о злоключениях своей родственницы: — Она безбожница и пила всю жизнь, поэтому у неё и цирроз печени. Попов и Церковь материла, и вообще, если бы узнала, что я Вас зову, она бы… В общем, пользуемся случаем, батюшка, скорее, пока в сознание не пришла! Понимаю, что совершать Таинство в данном случае нельзя, но её умоляющие слова и горячая вера не дают мне покоя. Я соглашаюсь прийти, но плохо понимаю, что буду делать с такой болящей. Я застал её совсем одну, всеми оставленную. Врачи усердно занимались другими больными, но на неё никто не обращал внимания. Меня знали в реанимации — я служил там много лет, поэтому медсестра сразу поинтересовалась: — Батюшка, Вы к кому? Когда я назвал имя, мне указали на ту самую кровать, добавив как-то равнодушно, что ей уже не помочь. У меня с собой был пузырёк масла от лампадки со святого места. Соборовать я её не могу — это всё-таки Таинство, а она неверующая, хоть в детстве и была крещена. Ну, помажу маслицем. Прочитал в требнике молитву за болящего, перекрестил, помазал и ушёл. На следующий день мне снова звонит эта женщина. Благодарит меня, и я слышу по голосу, что она очень спокойна. Думаю: «Умерла, наверное. Сейчас, скорее всего, попросит отпеть». Но разговор повернулся самым неожиданным для меня образом: — Вы не могли бы прийти, чтобы причастить её? Она в сознание пришла и попросила, чтобы к ней привели священника: хочет покаяться. Я был в полном изумлении. — Она в реанимации сейчас? — Нет, её в общую палату перевели. Я пришёл. Можно представить, как сильно я был потрясён, когда увидел её — вчерашнюю больную без шанса на выздоровление — стоящей передо мной в коридоре. Она дружелюбно поздоровалась и сказала, что именно меня и ждёт. Потом начала рассказывать, что, когда пришла в себя, то узнала от врачей о моём недавнем визите. Тогда же попросила позвать меня, чтобы поговорить и, если можно, причаститься. Я исповедовал её — и это было удивительно искреннее раскаяние запутавшегося в жизни человека. Через неделю я вернулся к ней снова. Она ещё раз причастилась, а потом её выписали. Женщина, позвонившая мне с просьбой помочь, потом рассказывала: её родственница год ходила в храм, читала Евангелие, болела, конечно, но часто причащалась и неустанно молилась. Цирроз печени никуда не делся, но Господь дал ей годовую отсрочку — время на покаяние. Они жили в другом районе, далеко, поэтому после трёх встреч в больнице я больше не получал о ней никаких известий… до дня, когда меня попросили её отпеть. Такие истории — большое утешение для тех, кто отчаялся привести к Богу близкого человека. Признаюсь, во мне было не так много веры в исцеление болящей, когда я пришёл к ней с маслицем. Но, возможно, именно вера её родственницы — простой, искренней, по-детски наивной женщины — дала ей шанс на спасение. Вера без тысяч «но», которыми мы подчас только преграждаем путь к Господу. Автор: прот. Алексей Батаганов.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

внутренняя сила врачебные истории доброе слово животные истории из жизни исцеление Папа покаяние семья чудеса

Пойду жаловаться Богу!

Я работаю медсестрой долгие годы. Насмотрелась на страдания, смерть и слёзы в таких количествах, что давным-давно всё это воспринимаю совершенно спокойно — может быть, «профессионально». Как-то к нам в реанимационное отделение доставили тяжёлого ребёнка. После осмотра врачом мальчика поместили в барокамеру. Впрочем, это было сделано исключительно для успокоения совести медперсонала, так как малыш (которому было всего несколько часов) находился в коматозном состоянии, и оставалось лишь ждать исхода. По сути, он был приговорён, но, разумеется, вслух об этом никто не говорил. Наверное, всё так бы и произошло: младенец умер, родные погоревали, а мы всё быстро забыли, если бы не бабушка младенца. По нашим правилам это недопустимо, но она сумела прорваться в отделение. Она быстро всё поняла и закричала: — Не допущу! Пойду жаловаться к Богу и приведу батюшку! Заручившись обещанием заведующего отделением, что он разрешит священнику окрестить младенца, она с воплями умчалась. Не прошло и часа, как она привезла в отделение настоятеля местного православного прихода — отца Вадима. По требованию врача батюшку заставили надеть белый халат и колпак. Но он не смутился ни на секунду и немедленно приступил к Таинству Крещения. И когда батюшка первый раз окропил мальчика святой водой: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», ребёнок судорожно дёрнулся, и тельце его вытянулось. — Агония! — подумала я. Батюшка второй раз окропил умирающего, и он дёрнулся ещё раза два и замер. — Ну, вот и конец! — мелькнуло в моей голове. Отец Вадим с силой окропил младенца в третий раз — и вдруг тот сильно заболтал ручками и ножками и громко закричал, хотя от самого рождения до сих пор не произнёс ещё ни звука. Батюшка поднял младенца на руки и перекрестил им восточную часть помещения, напоследок сказав: — Богатырь будет на радость бабушке! Сейчас я уже не помню, о чём кричала тогда эта бабушка, но все работники отделения, ставшие непосредственными свидетелями невероятного события, были изрядно потрясены. Прошло два года. В моей жизни случилась беда. И вот однажды на улице я встретила эту ненормальную (как мне казалось) бабушку с воскресшим внуком. После долгого разговора с ней я впервые пришла в храм. Теперь я благодарю Господа за всё, потому что с помощью этой удивительно верующей бабушки Он вернул мне надежду на радость. Н.К., Газета «Как жить», № 5, 2002

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

бабушка врачебные истории дети животные испытания истории из жизни Папа простая радость сострадание сын чудеса

Поп ты или нет

Поп ты или нет? Навсегда запомнил отец Евгений этого парня. Хотя и давно это было. Нет! Сначала забыл. Прогнал и забыл… Пришел тот парень в храм днем. Прилично одетый, но помятый, грязный и хорошо пьяный. Литургия закончилась, но народ еще был. Пришел, плюхнулся на лавку. От него заметно разило. — Уже и в храме алкашня, — проговорил кто-то. — Шел бы ты домой — проспался, — раздалось с другой стороны. Сторож схватил его за руку, попытался поднять. Он рванулся и задел подсвечник, который с грохотом упал на пол. — Тише-тише, милый… — подлетела к нему Лидия Ивановна, старенькая прихожанка. — Так же нельзя. Завтра приходи. Батюшка обязательно с тобой поговорит. — Сейчас мне нужно! — почти прокричал тот. И даже ударил себя кулаком в грудь. Как будто там что-то болело. — Что тут у вас происходит? — выбежал из алтаря отец Евгений. Он был одет, в руках чемоданчик. — Молодой человек, в чем дело? — строго посмотрел на пьяного. — Что, тоже скажете домой идти? — усмехнулся парень. «Ну, началось!» — раздраженно подумал батюшка. --- У него в тот день у самого все шло наперекосяк… Беременная в очередной раз матушка слегла с тяжелейшим токсикозом и не смогла отвести дочь в школу. Пришлось ему. А у него служба… Теща тоже заболела, сказала, что не придет посидеть с маленьким сыном. Потащил с собой в храм, сдал на руки сердобольным прихожанкам. Потом два отпевания и недовольные чем-то родственники, грозившие жалобами… А теперь срочное соборование в больнице. Сам владыка попросил. Какой-то его дальний умирающий родственник. Отец Евгений уже давно должен был туда выехать. И матушка позвонила, плохо совсем. Нужно в больницу… А когда? И этот пьяница еще… --- Эх, сколько таких повидал уже отец Евгений… Сколько скорбел о них… Живут, как хотят. Ни о каком Боге не думают. Тем более — о вечности. Здесь и сейчас! Успеть бы, урвать бы… А однажды выпьют, пробьет их пьяная слеза, торкнет что-то внутри... Увидят купола и давай стучать в ворота: «Поп! Открывай! Душа просит!» И хорошо, если постучит и уйдет. А иногда целый скандал на всю улицу. Сатисфакции своих неожиданных религиозных потребностей требуют: «Три часа ночи? А мне какое дело! Мне Бог сейчас нужен!» Если батюшка на месте, то часами ему про жизнь, да про «жену-мегеру старую»… Да про пассию помоложе… Могут еще денег отвалить с пьяных глаз. Отцу Евгению один так раскошелился. На следующее утро проспался и пришел грoши обратно требовать: «Как не стыдно! Человек не в себе был, а вы воспользовались! Рады свой опиум для народа бедным людям втюхивать». Ну а если батюшка вразумлять начнет, мол, приходи завтра или позвони, ты же никакой, то, опять же, хорошо, если послушает. Может и с кулаками. И назавтра, как правило, никто не приходит и не звонит. На трезвую голову Бог не нужен. Времени нет… --- **«Поп ты или нет!»** За секунды все это промелькнуло в голове отца Евгения. Но попытался он раздражение в себе подавить. — Ты, брат, сходи отдохни. А завтра утром я тебя буду ждать. Но мужчина уже хватал его за руку: — От меня вам всем нужно сегодня! А мне завтра?! — Молодой человек, мне от вас ничего не нужно! А вам стыдно должно быть в таком виде в храм приходить! Завтра я вас буду ждать… Как проспитесь! — Да поп ты или нет?! Но батюшка быстро вышел из храма. Он очень спешил, да… Шепнул только на ухо сторожу, чтобы успокоил и вывел дебошира. В машину запрыгнул и помчался на порученное владыкой соборование. --- Потом ехал и корил себя. «Поп ты или нет»… Быть может, там и правда что-то серьезное? «Если серьезное, то завтра придет. Обязательно придет, — утешал себя отец Евгений. — Но зачем я ему про "стыдно" сказал? Не знаю же всего. Ладно… Если что серьезное — вернется. Обязательно вернется! А если нет?.. Ну, значит, как все ТЕ. Которым Бог на трезвую голову не нужен!» Парень не вернулся… Значит — как все они… --- **«Врач вы или нет!»** Сделал тогда отец Евгений дела. Матушку в больницу отвез. Потом родила она благополучно. И забылся со временем тот парень… Как-то вечером, когда вся семья мирно ужинала да прошедший день обсуждала… А любили они с матушкой и детьми сесть так вечером и поговорить — что хорошего сделали, что не очень, и за что им Господа сегодня благодарить. В общем, вели богоугодную беседу, и тут сынок их за живот схватился. — Ну что ты, милый… Неужели так болит? — спросила матушка. — Он сегодня весь день на живот жалуется. Может, съел чего? Ну потерпи, пройдет… Но мальчику становилось хуже. Он уже и ходить не мог. Донес его на руках отец Евгений в машину — и в больницу. А внутри холодело все: «Неужели все так серьезно?» — Потерпи, сынок… Сейчас-сейчас… Все будет хорошо! Господи, не оставь! Вот и больница. — Доктора! Доктора срочно! — Мужчина, что ж вы так кричите? — проворчала старенькая санитарка. — Вы нам всех больных распугаете! — Вы не видите, моему ребенку плохо! Позовите врача! — Скоро будет врач, не шумите! Пересменка у них… Сергей Иванович, домой уже? Мимо проходил молодой мужчина. — Да… Что здесь происходит? — Отец сына привез… — Вы доктор? Что с ним? — У меня смена закончилась… Сейчас другой врач будет. Сергей Иванович очень спешил. Дома ждала больная мать… — Врач вы или нет! — в отчаянии схватил его отец Евгений за руку. Доктор внимательно посмотрел на батюшку. На стонущего мальчика… — Зовите медсестер, в смотровую его. Я сейчас… — Так домой же вы… — возразила санитарка. — В смотровую, я сказал! И пошел переодеваться. --- **«Батюшка, вы помните?»** Слава Богу, вовремя оказался рядом тот доктор. У мальчика был перитонит. А больница маленькая, персонала немного. Другие заняты. Уйди тогда Сергей Иванович, неизвестно, чем все это обернулось бы. Но осмотрел, диагностировал, лекарства начали давать, к операции готовить. В общем, все закончилось хорошо. А отец Евгений не знал, как и благодарить этого человека. И лицо его казалось ему смутно знакомым… Где он мог его видеть? Так и не вспомнил. Спросил как-то, тот только плечами пожал. — Батюшка, а доктор-то… Вы помните? — подошла к нему через несколько дней Лидия Ивановна, та его прихожанка старенькая. Она ходила вместе с матушкой навещать мальчика. Очень она его любила, нянчилась много, когда маленьким был, внуком считала. Своих-то не было. — Что помню, Лидия Ивановна? — Это же он тогда приходил пьяным… Лидия Ивановна всегда помнила всех. — Когда? Отец Евгений спросил просто, чтобы что-то сказать. Он все вспомнил. И обожгла душу горячей волной безжалостная память. «Завтра приходи!» «От меня вам всем нужно сегодня, сейчас, а мне завтра? Поп ты или нет!» «Мне от вас ничего не нужно!» «Врач вы или нет?!» --- Отец Евгений пришел домой глубокой ночью. Слава Богу, службы утром не было. Матушку предупредил по телефону, что задержится. Но она все равно волновалась. Сидела на кухне, ждала. В окно выглядывала. Еще больше заволновалась, когда подъехало такси и из него вышел батюшка. — Что произошло? — Давай чайку попьем, а? До утра просидели они на кухне. Матушка слушала. А отец Евгений рассказывал историю про маленького мальчика Сережу, который в детстве делал уколы плюшевым мишкам и зайцам, а все машинки у него были скорой помощью. И мечтал, что вырастет, станет доктором и вылечит всех-всех людей на свете от всех болезней. И брата своего Петьку тоже вылечит. А то он в последнее время лежит в больнице. И мама с ним постоянно. Дома почти не бывает. И плачет бабушка. И шепчется с отцом про какой-то рак. А ему, Сереже, ничего не говорят. Но он все видит. Обязательно вылечит! И будут они с Петькой, как раньше, играть и смеяться. В реке у деда в деревне купаться, в сарае в сене прятаться и слушать, как ищут их всей округой. И драпать потом от дедова ремня. Не успел! Петька умер. Но Сережа вырос и все равно поступил в медицинский институт. Уехал в столицу и поступил. Там в первый раз примерил белый халат и почувствовал себя супергероем. Который спасет всех детей. Всех таких Петек! Обязательно спасет! Он же детский хирург! Вернулся в родной город к матери. Отец умер, и она осталась одна. Предлагали Сергею хорошее место в столице, но он отказался. И устроился сюда, в маленькую провинциальную больницу. Детей лечил, спасал, как и мечтал. Работу свою очень любил. Хотя и понял давно уже, что врачи — не боги и не супергерои в белых халатах. Но все у него было хорошо. А потом прямо на операционном столе умер у него мальчик шести лет. Нет, Сергей сделал все, что мог. И все было правильно. Но спасти ребенка было уже невозможно. Слишком поздно привезли его в больницу. Это была первая его «врачебная» смерть. До сих пор каждую минуту помнит он лицо матери: — Доктор, как там? Все хорошо? Почему вы молчите? А он молчал. И не знал, как сказать, что сына ее больше нет. Смотрел на нее, сжав зубы и еле сдерживая слезы. И ее нечеловеческий крик: — Это вы… Это вы виноваты! И чувство вины… Бесконечное, липкое. Мог ли спасти? Все ли сделал? Следующую операцию Сергей провести не смог. Боялся. Хорошо, что было кем заменить. А потом запил. Пил и видел, как наяву, того мертвого мальчика. И слышал крик несчастной матери. Когда стало совсем невыносимо, пошел в храм, к Богу. Впервые в жизни. Завтра он не пришел. Не обиделся, нет. Сергей не был обидчивым. Просто замолчала душа, не услышавшая нужного слова. Но и стыдно было ему, конечно, что пьяным завалился. Он и на работу не пошел. Слава Богу, начальство отнеслось с пониманием. Потом домой к нему пришли коллеги, поддержали, долго говорили. Убеждали не увольняться. Он и об этом думал. Убедили… Сергей вернулся к работе. Сначала — с трудом. Потом все пошло своим чередом. Но мальчика того не забывал ни на минуту. И мать его… --- Отца Евгения узнал сразу. Странно даже. Тогда был он пьян. А сейчас батюшка без облачения. Спешил домой после смены к больной матери. Мог бы и пройти. Но опять в памяти возник тот мальчик… И взгляд матери… Теперь уже в глазах отца Евгения. Батюшка его очень благодарил потом. И все спрашивал: «Не виделись ли раньше?» Но зачем? Пусть будет, как есть. И вот Лидия Ивановна… А потом приехал и сам отец Евгений. — Я в глаза ему смотреть не мог, — говорил батюшка матушке своей. — А он только смущенно улыбался: «Ну что вы… Я сам виноват, пьяным пришел». — Он врач! Настоящий врач! Человек! А я кто? — тихо говорил батюшка тогда на кухне матушке своей. — Одни тело лечат, другие душу. А я мимо души прошел. Спешил, бежал… — Ну ты же правда не мог, — утешала его жена. — Знаешь, настоящий священник тот, у кого всегда есть хотя бы капля тепла для человека. Не можешь сейчас — обними, объясни. По-человечески объясни. Чтобы согреть, иногда нужны секунды. Тогда он завтра обязательно придет. А я? «Мне от вас ничего не нужно!» А вот как в жизни бывает! Господь вразумил! А еще вспоминал слова своего старенького духовника из Лавры, которые тот когда-то ему сказал: «Сначала полюби, образ Божий в человеке увидь, а потом говори! Слышишь, сынок! Полюби! Пьяного, грязного, злого… Тогда сердце тебе правильные слова подскажет. Мы же, священники, иногда что-то скажем — и пошли своей дорогой. Дела, требы. А боль и горе человека не видим. Прошли мимо этой боли и забыли. И пропал человек. Окаменела душа. А ведь он к нам как ко Христу пришел. Всегда помни об этом! Не дай Бог мимо горя пройти… Не дай Бог!» --- …Дружат они уже много лет. Настоящий врач и настоящий священник. Сергей потом еще видел смерть своих пациентов. Переживал, конечно, сильно. Не так, как в первый раз… Но после каждого такого случая оставалась на сердце кровавая метка. Но он очень старается. Лечит тела, а через них души. И отец Евгений очень старается. Но как все люди, совершает ошибки. После которых тоже остаются кровавые метки на сердце: — Чтобы не забыл, не повторил, опять мимо не прошел, — говорит он. — Бог же нам, священникам, души доверил. Об этом даже думать страшно… Господи, прости Ты меня. Одна надежда — на милость Его! Очень он хороший батюшка! Я знаю!

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

алкоголь бабушка внутренняя сила врачебные истории дедушка дети дочь животные истории из жизни мама моя половинка Папа семья сострадание сын

💝 Помогите шестерёнкам проекта крутиться!

Ваша финансовая поддержка — масло для технической части (серверы, хостинг, домены).
Без смазки даже самый лучший механизм заклинит 🔧

Поддержать проект

30 рублей и 30 копеек

Маленькая Таня вошла в свою спальню, вытащила из потаенного места в шкафу банку из-под варенья, открутила крышку и высыпала на кровать монетки, которые ей удалось скопить за долгое время. Она тщательно пересчитала их раз, потом другой и затем третий. Сумма была та же. Ошибки быть не могло. Аккуратно положив монеты обратно, она накрепко закрутила банку и, незаметно выбежав из дома, побежала в центральную аптеку их небольшого городка, что была в шести кварталах от дома. Пробежав по мокрому снегу, Таня, разрумянившись, вошла в помещение, наполненное запахом лекарств, подошла к прилавку и увидела аптекаря, который стоял в стороне и беседовал с каким-то мужчиной. Она терпеливо ждала, когда он обратит на неё внимание, но безуспешно — аптекарь был очень увлечён своей беседой с другим посетителем. Простояв довольно долго, Таня провела сапожком по линолеуму, делая скрипящий звук и стараясь привлечь к себе внимание. Но это не помогло. Тогда она прочистила горло, изобразив самый страшный звук, который могла, но и это не помогло. Сняв с себя варежки, которые остались висеть на резинке, продетой под искусственной шубкой, она вытащила из-за пазухи банку с мелочью, открутила крышку и высыпала монетки на стеклянный прилавок. И это сработало. Недовольный аптекарь обернулся на шум и спросил несколько раздражённым тоном: — И что тебе надо? И продолжил, не дожидаясь ответа: — Я разговариваю со своим братом из Москвы, которого уже не видел сто лет! — А я хочу поговорить о своем брате, – сказала Таня с такими же раздражёнными нотками. – Он очень, очень больной, и я хочу купить чудо! — Что, что? – спросил её аптекарь. — Его зовут Андрюша. У него что-то плохое растёт в голове, и мама сказала, что только чудо спасёт его. Скажите, сколько стоит чудо? — Мы здесь чудесами не торгуем, девочка. Извини, но я не могу тебе помочь, – сказал аптекарь, чуть смягчив голос. — Послушайте, у меня есть деньги заплатить за это. И если этого не будет достаточно, я найду ещё. Скажите только, сколько это стоит! Брат аптекаря, солидный, хорошо одетый мужчина, наклонился и спросил маленькую девочку: — Что за чудо нужно твоему брату? — Я не знаю, – ответила Таня. – Мама говорит, что он очень больной и только чудо может помочь. Нужна операция, а у папы нет денег. Я подумала, что, может, хватит моих. — Сколько же у тебя денег? – спросил мужчина. — Тридцать рублей и тридцать копеек! – ответила Таня, заметно возвысив голос. – Это всё, что у меня есть, но если надо — я достану ещё. — Что за чудесное совпадение! – улыбнулся мужчина. – Тридцать рублей и тридцать копеек — это точная цена за чудо для маленьких братиков. Он сложил её мелочь в одну руку, а другой — взял её за варежку и сказал: — Отведи меня, где ты живёшь. Я хочу увидеть твоего брата и познакомиться с твоими родителями. Мы посмотрим, если у меня есть чудо, которое тебе нужно. Хорошо одетый мужчина оказался известным нейрохирургом Фёдоровым из столичной клиники. Он сделал Таниному брату бесплатную операцию, и прошло совсем немного времени, когда Андрюша снова оказался дома совершенно здоровым. Счастливые мать и отец сидели и говорили о том удивительном стечении обстоятельств, которые привели их к такой радости. — Этот хирург — был настоящее чудо! — шептала мама. — Я даже не могу себе представить, сколько бы это могло стоить. Таня улыбалась. Она точно знала, сколько стоит это чудо… тридцать рублей и тридцать копеек… плюс вера маленькой сестрёнки.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

алкоголь дети животные за пределами логики истории из жизни мама моя половинка Папа семья чудеса

Как св. Пантелеймон здоровье восстановил

В 1891 году, в начале декабря, когда я с иконами обходил дома своих прихожан деревни Скачкова, отправляя молебны святителю Николаю и другие службы, по желанию каждого, я немало был удивлён следующей просьбой одного крестьянина — Игнатия Мокеева, когда пришли в его дом: — Батюшка, — со слезами он обратился ко мне, — отслужите три молебна с коленопреклонением святому угоднику Божию, великомученику Пантелеимону! Окончив в его доме службу, я спросил его о причине такого, с его стороны, усердия к святому великомученику Пантелеимону — и вот что он мне поведал: — Полтора месяца тому назад, — начал Мокеев свой рассказ, — я очень тяжело заболел, и чем дальше, тем болезнь моя делалась опаснее, и мне с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Жена моя, по началу моей болезни, ухаживала за мною, по-видимому, охотно, а потом, должно быть, моя болезнь стала ей надоедать — она начала роптать и ворчать на меня, и предложила мне ехать в больницу. С горькою обидою отклонил я предложение своей жены и стал с усердием молиться святому угоднику Божию Пантелеимону, образ которого находится у меня в божничке (этот образок мне прислали с Афона за незначительное туда пожертвование). Наконец, когда мне уже совсем стало худо — это три дня тому назад — и я не мог уже ни ходить, ни сидеть, ни даже встать, и дыхание сделалось затруднительным, жена стала уговаривать меня послать за доктором (фельдшером), и я ответил ей, что не нужно мне никаких докторов. И при этом, указывая на икону святого Пантелеимона, сказал: — Вот мой доктор. Если этот врач не поможет мне, то никакой доктор не вылечит. После этого я попросил подать себе образок святого Пантелеимона и, положив его себе на грудь, усердно, со слезами, стал молиться угоднику. Наконец, я задремал — и вижу, как будто наяву: сижу я на лавке в своей избе и смотрю в окно. Вижу — по улице быстро приближается экипаж, запряжённый тройкой лошадей. Экипаж остановился прямо напротив моего дома. В экипаже сидело три человека: два старика, по виду монахи, и один молодой, очень похожий на изображение святого Пантелеимона. Этот последний быстро вышел из экипажа, пришёл ко мне в дом и, сев со мною рядом на лавке, потрепал меня по плечу и сказал: — Ну вот и я, твой доктор: ты меня с нетерпением ждал, вот я и поспешил к тебе прибыть. Этим видение и кончилось. Очнувшись, я чувствовал неизъяснимое блаженство и радость, а болезни у меня как будто и не существовало, так что на следующий день я уже стал работать. — Батюшка, — закончил свой рассказ Мокеев, — будьте добры, сделайте известным мой рассказ обществу, через напечатание его в каких-либо ведомостях, так как я крепко верю и убеждён, что получил чудесное исцеление единственно по святым молитвам угодника Божия Пантелеимона.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

врачебные истории дедушка животные истории из жизни исцеление кротость молитва моя половинка Папа простая радость семья школа

Деньги здесь не помогут

Выдала Анастасия Ивановна замуж свою дочь, красавицу Катю, за преуспевающего бизнесмена. Родились дети-погодки: Сережа и Николка. Анастасия как-то завела разговор с зятем Петром о крещении детей, но тот воспротивился. Стала тогда Анастасия Ивановна уговаривать Катю крестить детей без согласия Петра. Катя все тянула, на потом откладывала. Но вскоре Петр с семьей перебрался в Москву, и уехали внуки некрещеными... Как-то дочь пригласила мать в гости, квартиру посмотреть, внуками полюбоваться. Приехала она: квартира четырехкомнатная, вся в коврах, хрустале, домработница приходящая. Сама Катя да внуки одеты во все модное, заграничное. Но не радовала Анастасию Ивановну эта роскошь. Ни одной иконы не увидела, не было и Евангелия... Опять заговорила с Катей о крещении детей. Та даже руками замахала: — Что ты, мама, они уже большие, все перескажут отцу. Я как-нибудь потихоньку подготовлю его, найду добрую минутку... Все реже и реже ездила Анастасия Ивановна в Москву. Не нравилось ей, как живут Петр с Катей: ни радости, ни любви, одни только доллары. Дети разные: Николка тихий, добрый и ласковый, а Сергей весь в папу — гордый и заносчивый. Матери грубит, с Николкой не дружит, признает только отца. — Никто, кроме Николки, не рад моему приезду, — вздыхала Анастасия Ивановна, — даже Катя. В Москве не задерживалась, старалась вернуться скорей домой. И вдруг телеграмма: «Приезжай на похороны Сергея». Поехал Сергей с друзьями на природу и попал под электричку. Как это произошло — никто толком объяснить не мог, только привезли его домой уже мертвого. Сели на диван мать и дочь, поплакали вместе. Вроде легче стало. Мать спросила: — Крестить Сережу хоть успели? — Нет, — горько ответила Катя. — Ах, Катя, Катя, что же вы наделали, какой большой грех совершили! За некрещеных даже церковь не молится... Уезжая, мать взяла с Кати слово, что та окрестит Николку. Почти год не ездила в Москву. Ходила в церковь, молилась, но облегчения не получала, неспокойно было на душе. И тут позвонила Катя. Это был звонок отчаяния: заболел Николка. Болезнь самая страшная. Лежит в больнице. Опухоль распространилась по всему животу, затронула печень. Через неделю операция. Затряслись руки у Анастасии Ивановны. — Господи! За что так страшно наказываешь? Приехала в Москву. Катя даже не плакала, сидела убитая горем, постаревшая. — Что делать, мама? — с отчаянием в голосе спросила Катя. — Вы крестили Николку? Ведь ты обещала! — Нет, — прошептала Катя. — Нет... — и разрыдалась. Стали вдвоем уговаривать Петра. Он раскричался, обозвал деревенскими бабами и ушел, хлопнув дверью. Поехал Петр навестить сына и поговорить с заведующим отделением профессором Павлом Ивановичем. Узнав, что операцию будет делать не сам профессор, а молодой врач, Петр положил на стол пачку долларов и сказал: — Я прошу вас, прооперируйте моего сына сами. Павел Иванович сдержанно ответил: — В горе человек часто совершает необдуманные поступки. Уходите. Оперировать будет талантливый врач Михаил Константинович. Заберите ваши деньги и молите Бога, чтобы помиловал ваше дитя. Петр вышел в смущении. Он впервые увидел, что деньги, даже большие, ничего не решают. Профессор — старый чудак. У него еще сохранились понятия о чести и достоинстве врача, молодые рассуждают теперь иначе. И Петр вошел в кабинет Михаила Константиновича. — Вы будете делать операцию моему сыну. Поймите — это единственный наш ребенок. Я прошу вас, умоляю сделать все, что в ваших силах. Петр опять вытащил из кармана доллары, но, встретившись с взглядом молодого врача, положил их назад. — Вы думаете, что деньги здесь могут чем-нибудь помочь? — вздохнул Михаил Константинович. — Главное, что сейчас вам надо сделать — привезти в больницу священника и окрестить сына. В церкви шла исповедь. Толпа прихожан, окружавшая отца Александра, расступилась, пропустив мужчину с помертвевшим от горя лицом. — Батюшка, — проговорил взволнованно Петр, — я никогда не был в церкви. Но у меня погиб один сын и заболел второй. Завтра операция. Что делать? — Молиться и просить Господа. Закажите молебны о здравии сына в нескольких церквах и уповайте на милость Божию. — Но он некрещеный! — Горе-то какое! — ахнул священник. — Сколько же ему лет? — Десять. — Как же вы на десять лет оставили его без защиты Бога? — с недоумением и жалостью спросил отец Александр. — Хорошо, я поеду с вами в больницу и окрещу вашего сына. Михаил Константинович, увидев священника, подошел к нему за благословением и повел в палату, где лежал бледный и похудевший мальчик. — Николай, — ласково сказал отец Александр, — сейчас мы тебя окрестим, и ты будешь под защитой Иисуса Христа и Его Пресвятой Матери. Господь даст тебе Ангела-хранителя, который будет сопровождать тебя всю жизнь. Но кто станет крестными? — обратился он к Петру. — Моя теща, Анастасия Ивановна. А вот крестного у нас нет. — Я могу, если вы не возражаете, быть крестным отцом вашего мальчика, — сказал Михаил Константинович, — мы с ним уже подружились. После совершения таинства отец Александр протянул мальчику небольшую иконку святителя Николая Чудотворца. — Это твой святой, — торжественно произнес он. — Молись ему так: «Николай Чудотворец, исцели меня, если есть на то воля Божия». Николка взял иконку, прижал ее к груди и повторил слова, которые сказал священник, а затем добавил: — Прошу тебя, Николай Чудотворец, сделай это. А то у мамы и папы я единственный сын, и если умру — как же они будут жить одни? Петр обнял плачущих Катю и Анастасию Ивановну. Николка закрыл глаза и уснул, прижимая к груди свою иконку. В тот же вечер Петр объехал несколько церквей, заказывая молебны о здравии сына. Утром Михаил Константинович зашел осмотреть мальчика перед операцией. Николка уже проснулся. Он лежал и, улыбаясь, рассматривал иконку. Увидев входящего врача, он радостно произнес: — Крестный, а у меня ничего не болит. У мальчика был здоровый вид, бледность исчезла, щеки порозовели. — Хорошо, крестник, — произнес Михаил Константинович бодрым голосом, — мы сейчас тебя посмотрим. Врач подошел, поднял рубашку мальчика и сначала осторожно, а потом все сильнее и резче стал прощупывать живот, все время повторяя: — А тут не болит? А тут ничего не чувствуешь? Но Коля только улыбался: — Да нет, крестный, нигде не болит. Это мой святой, Николай Чудотворец, исцелил меня. — Лежи! — Михаил Константинович быстрыми шагами направился к главврачу. — Профессор, посмотрите Николку. Опухоль исчезла... — А ну-ка, молодой человек, покажи-ка мне свой живот, — мягко сказал профессор, входя в палату. Да, опухоли не было. Профессор долго осматривал мальчика, прощупывая его живот, тот только улыбался. — И чему ты улыбаешься, молодой человек? — спросил Павел Иванович. — Щекотно, — засмеялся Николка. — Ишь ты, щекотно, — улыбнулся профессор и щелкнул его по животу. Дальнейшие исследования показали, что мальчик совершенно здоров. Автор истории: Борис Ганаго

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

внутренняя сила врачебные истории дети доброе слово дочь животные за пределами логики истории из жизни кротость мама молитва моя половинка Папа покаяние семья сильная личность сострадание сын чудеса

Показано 19-27 из 29 рассказов (страница 3 из 4)