Видео-рассказы

Духовные истории и свидетельства, которые вдохновляют и поучают

Воскрешение наркомана.

Эта история произошла 14 октября 1998 года на праздник Светицховели в Мцхете, древней столице Грузии. Рассказывает Георгий, главный ее герой: – В это тяжелое время мы жили с семьёй в Тбилиси. Я был наркоманом. В тот день мой друг, собирающийся с семьёй на праздник Светицховели, пригласил меня пойти с собой. Я находился в состоянии наркотического опьянения, принял героин. Тогда мне были безразличны храмовые праздники: я согласился идти на день города Мцхета. Мы посмотрели концерт, посидели в ресторане. И когда уже засобирались обратно, жена друга Тамара сказала, что в Мцхете есть могила известного чудотворца архимандрита Гавриила, и ей хотелось бы сходить на его могилку и помолиться. Мы были вынуждены согласиться, но в сам монастырь Самтавро, во дворе которого тогда находилась могила, не зашли. Помню, я иронически крикнул ей вслед: – За меня свечку поставь, попроси, чтобы он спас меня! Вечером, когда я пил чай у себя дома, ко мне зашёл знакомый и показал «отличный» героин. Я и так был в состоянии наркотического опьянения, но отказаться было «ниже моего достоинства»... Что было дальше, я не помню. Меня вытащили из кухни. Родители, находившиеся дома, вызвали скорую. Врачи безуспешно пытались мне помочь. За первой бригадой приехала вторая, затем третья, четвёртая... Около дома стоял целый кортеж машин скорой помощи. Примчался мой брат. Все кричали. Каждая бригада колола мне по 5 миллиграммов «наркана» (всего вкололи 20 мг!). Кто в медицине разбирается, знает, что такая доза воскресит и умершего, однако мне ничего не помогало. Затем вкололи в сердце адреналин, применили электрошок, но всё было напрасно... Прошло 45 минут после моей смерти. Четыре бригады врачей зря старались мне помочь... Приблизительно через час картина была следующей: я, весь почерневший, со связанными бинтом руками, лежал на полу под белой простыней. Тогда моя мама потеряла сознание, а отец ослеп. Дверь была открыта. Соседи собрались на лестничной площадке. Женщины плакали. Врачи писали свидетельство о смерти. Некоторые из них тихо говорили: «Не первый юноша умер от этого проклятого наркотика. Сколько это может продолжаться...» В этот момент в открытую дверь комнаты, где я лежал, тихо зашла Манана, верующая соседка с третьего этажа, которая была прихожанкой монастыря Самтавро. Манана убрала простыню с моего лица и крестообразно помазала мне лоб маслицем с могилы отца Гавриила. Она надеялась, что это хоть как-то поможет мне перед Всевышным на том свете... И я ... сразу вскочил с забинтованными руками! Молодой врач, писавший свидетельство о моей смерти, упал без сознания. Поднялась невообразимая суматоха. Меня сразу отвезли в больницу и три дня исследовали. ...Я до сих пор храню свидетельство о своей смерти. Вот уже 20 лет прошло с кончины великого старца Гавриила, но чудеса – сперва на его могиле, а сейчас у святых мощей – не прекращаются. Подготовила Хатуна Раквиашвили

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

Воскрешение мальчика

Эта история произошла с замечательным пастырем начала 19 века современником преподобного Серафима Саровского скромным сельским священником села Бортсурман, Симбирской губернии, отцом Алексеем Гневушевым. Рассказ-свидетельство Оптинского иеромонаха Памвы: "Умер однажды в приходе о. Алексея мальчик лет шести. Был этот мальчик при жизни особенный, и благодать Божия почивала на нем. Он точно родился ангелом, так все его и считали за ангела. Куда бы он ни приходил, везде приносил с собою мир. Прибежит он в какую-нибудь избу, где идет сильная драка или ссора, и стоит, молча, на пороге, и слова никому не скажет… Только из лучистых глаз его точно свет небесный так и искрится во все стороны. И как увидят его, так мигом все и стихают. А как стихнет все, он и улыбнется, вспорхнет и побежит к другому куда-нибудь. И заметили люди, что неспроста он бегает и не наугад, а является туда, где шли споры, да драки; заметили и то, что стоило мальчику показаться, как водворялся мир. Вот и прозвали его ангелом. Он и точно был похож на ангела. Золотые кудри свисали ему на плечи, глаза были большие синие, как улыбнется, так и засияет. Родители его, простые крестьяне, души в нем не чаяли да и все в селe страшно любили его, даже больше своих детей: все заботились о нем, и каждый считал его как бы своим сыном. Но вот случилось в селе какое-то большое торжество. По сему случаю перепились мужики, и пошел разгул по всему селу, и продолжался он чуть ли не целую неделю, и кончился он, как это часто бывает, всеобщим побоищем. А мальчик в это время тяжко заболел и через несколько дней умер. Когда эта весть разнеслась по селу, тут только протрезвились мужики, и поднялся такой вопль, что хмеля как бы не было. Все винили себя в смерти мальчика и считали ее наказанием за свое окаянное непотребство. Бабы выли и причитали, и все село, окружив избу родителей мальчика, каялось перед Богом за свое прегрешение. А мальчик, точно живой, лежал в гробу, и на устах его светилась улыбка, и была как бы немым укором мужикам. Как посмотрят на него, так и выходят из избы, кто с рыданием, а кто с тяжким вздохом, повесив голову. И целую неделю не хоронили его, пока не показались уже признаки разложения и на руках не появились зеленые пятна. Тогда принесли гробик в церковь, и началось отпевание, которое совершал о. Алексей Гневушев. От слез и рыданий едва мог священник служить, а певчие петь. Только к пяти часам можно было подходить к последнему целованию. Что творилось в церкви - передать невозможно. Каждый обвинял себя в смерти мальчика, а на тех, кто пьянствовал, да дрался - жалко было смотреть. Всем известно, что, когда русский человек совершит какой-либо грех, да одумается, то и кается он так же глубоко и искренне, как тяжко было прегрешение. О. Алексей стоял в алтаре пред престолом Господа с высоко поднятыми руками к небу и с величайшим дерзновением взывал к Богу громко на весь храм: "Боже мой, Боже мой, Ты видишь, что нет у меня сил дать отроку сему последнего целования. Не попусти же меня, старца, ради Твоего иерея, уйти из храма сего посрамленным, да не посмеется надо мною, служителем Твоим, враг рода человеческого, что я, по немощи своей, прервал требу сию… Но не по силам она мне…. Внемли стенанию и плачу раскаявшегося народа Твоего, внемли страданиям родительского сердца, внемли моему старческому иерейскому прошению… Не отнимай от нас отрока Своего, Тобою нам данного во исправление, для вразумления, для прославления Имени Твоего Святого… Не Ты ли, Господи, сказал, что дашь нам все, о чем мы с верою будем просить Тебя. Не Ты ли, Милосердный, сказал нам: просите, и дастся вам… О, Боже, Праведный, в храме сем нет никого, кто бы смог подойти к отроку сему с целованием последним… Нет этих сил и у меня, старца… Боже наш, помилуй нас, услыши нас, Господь наш и Бог наш". И вдруг в алтаре все стихло… Несколько мгновений спустя священник упал на колени перед престолом с громким воплем: "Так, Господи, так, но воскреси же отрока сего, ибо Ты все можешь, Ты наш Господь и Вседержитель… по смирению своему, а не по гордости дерзаю". И, как в страшную грозу, за ослепительной молнией раздается удар грома, так в ответ на вопль поверженного перед престолом Божиим старца раздался пронзительный крик из церкви… Оглянувшись, священник увидел, что мальчик сидел в гробу, оглядываясь по сторонам. Как увидел священник, что мальчик сидит в гробу, так он опять упал на колени перед престолом и, тихо плача, стал благодарить Бога за чудо, а потом, опираясь на руку диакона, молча подошел к гробу; а возле что творилось, и передать невозможно - целое столпотворение. Насилу протискался священник ко гробу, взял мальчика на руки, отнес в алтарь и, опустившись на колени, посадил его на стул, да так, стоя на коленях, и причастил его Святых Тайн, ибо от потрясения не мог уже стоять на ногах; а затем передал воскресшего отрока родителям, которые и унесли его домой. А священник не только не ушел из храма, а, сидя на стуле в середине храма, отслужил молебен Спасителю и прочитал акафист Божией Матери. От крайнего потрясения и волнения о. Алексей не мог уже ни стоять, ни выйти из храма. Так на этом же стуле его и принесли домой и уложили в постель, где он с неделю пролежал. После этого чуда батюшка прожил еще три года. А мальчик, после своего чудесного исцеления, прожил еще шесть лет и умер на двенадцатом году…". Едва ли Оптинский старец мог «выдумать» подобную историю, тем более, что про воскрешение мальчика отцом Алексием сообщают и иные источники. Здесь мы встречаемся с самым подлинным воскрешением, пусть редким, исключительно редким, но действительным событием. Из воспоминаний бывшего обер-прокурора Святейшего Синода князя Жевахова. Святой Праведный Алексий Бортсурманский родился в семье священника. Закончил Нижегородскую Духовную семинарию, в 22 года вступил в брак. Отправлен служить диаконом в храм Успения Пресвятой Богородицы с. Бортсурманы, через 13 лет рукоположен в священники. Первое время своего служения не отличался особенной строгостью жизни. Но жизнь его круто изменилась после одного случая. Однажды ночью его, как священника, позвали напутствовать умирающего в соседнюю деревню. Алексий рассердился, выгнал пришедшего за ним и лёг спать. Но позже, мучимый совестью, решил поехать. Войдя в дом, он увидел уже умершего крестьянина, рядом с которым стоял ангел со Святою Чашею в руках. Это видение сильно потрясло Алексия. Он упал на колени и всю ночь молился. С того дня отец Алексий всего себя посвятил служению Богу и людям, повёл праведную и подвижническую жизнь. Каждый день совершал Литургию. По возможности исполнял монашеское келейное правило и устав. Алексий принимал приходивших к нему людей, тайно помогал неимущим попавшим в беду. Относился к людям с такой кротостью и любовью, что невольно привлекал к себе сердца и глубоко действовал на слушателей. Очень строг он был только с колдунами и ворожеями; их он даже не впускал к себе и приказывал передавать им, что примет их только, когда они покаются перед Богом и бросят своё бесовское занятие. Помимо самих колдунов, он строго порицал и тех, кто к ним обращался. За свою праведную и подвижническую жизнь Алексий получил от Бога дары исцеления и прозорливости, сподобился многих Божественных откровений. Во время Отечественной войны 1812 года, молясь за Литургией о даровании от Господа победы России, увидел ангела, сообщившего, что силы небесные уже двинулись на помощь, и враг будет сокрушён. Последние годы жил в малой келье, специально построенной для него под одной крышей с его домом. Здесь он предался аскетическим и молитвенным подвигам. Носил власяницу (грубая одежда из волоса верблюда), спал на жёстком войлоке, пищу принимал раз в день, мясо не ел, строго соблюдал установленные посты. Слава его как Великого молитвенника и Чудотворца распространилась далеко за пределы его округа. Когда к преподобному Серафиму Саровскому приходили люди из местности, где жил Алексий, преподобный отправлял их обратно, уверяя, что у них есть свой усердный молитвенник. "Сей человек своими молитвами подобен свече, возжженной пред престолом Божиим. Вот труженик, который, не имея обетов монашеских, стоит выше многих монахов. Он как звезда горит на христианском горизонте", - говорил преподобный Серафим об Алексии. После смерти жители окрестностей чтили его могилу, служили панихиды по Алексию. После них многие просившие исцеления избавлялись от своих недугов. Был также обычай брать землю с его могилы и принимать её с водой в случае тяжёлой болезни. В октябре 1913 года в Бортсурманах комиссия из Нижегородской духовной консистории расследовала устные и печатные сообщения о чудесах по молитвам к Алексию. Чудеса подтвердились, но начавшаяся революция и гонения на Русскую Церковь не позволили довести процедуру канонизации до логического завершения. В советское время власти многократно пытались разорить могилу. Но народное почитание Святого и очевидность чудес помешали им это сделать. Алексий Бортсурманский был канонизирован в 2000 году, мощи перенесены в церковь Успения Пресвятой Богородицы села Бортсурманы.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

алкоголь внутренняя сила вразумление дети доброе слово животные за пределами логики истории из жизни кротость мама молитва моя половинка Папа покаяние семья сострадание сын христианская любовь чудеса

Как мы покупали комбайны.

Летом 2001 года в нашу Сретенскую семинарию подал документы молодой человек по имени Ярослав N. Происходил он из обрусевших немцев. Родился и жил на Алтае, откуда вместе с родителями переехал в Германию. Там получил немецкое гражданство. Так что, к нашему удивлению, у него было два паспорта — российский и немецкий. До вступительных экзаменов оставалось больше месяца и молодой человек попросил разрешения пожить это время в монастыре. Я спросил у него, что он умеет делать. Оказалось, Ярослав окончил бухгалтерские курсы в Германии. — Так, значит, ты разбираешься в бухгалтерских программах? — обрадовался я. — Конечно, батюшка! Компьютерные программы — моя специальность. Именно это нам тогда и требовалось! Мы выделили Ярославу рабочее место в бухгалтерии, и он взялся за дело, да так, что мы нарадоваться не могли. Надо сказать, что в тот год все средства от монастырских доходов — издаваемых нашим издательством книг — мы решили откладывать на покупку сельскохозяйственной техники. У нас есть скит в Рязанской области. Все хозяйства в округе, которые мы по привычке называли колхозами, за последнее десятилетие разорились или пришли в такой упадок, что больно было смотреть на умирающие деревни. Как-то зимним вечером в скит пришли крестьяне из соседнего села. Люди были доведены до полного отчаяния. Они рассказали нам, что три года им не выплачивают даже самую нищенскую зарплату. Техники в хозяйстве осталось — полуразвалившийся трактор да председательский газик. Колхозную скотину от бескормицы через неделю должны были за бесценок сдать на мясокомбинат. В некоторых семьях детей кормили распаренным комбикормом… Мы содрогнулись, услышав все это. И не смогли отказать нашим соседям, когда они стали просить нас взять их развалившееся хозяйство вместе с ними самими. Как, к нашему ужасу, они выразились, «хоть в крепостные». Было ясно, что больше им обращаться не к кому. Взять-то мы их взяли, но, немного разобравшись с проблемами хозяйства, поняли, что все здесь придется начинать с нуля. Даже после того как мы выплатили зарплату, закупили корма для скота, все равно на самую необходимую технику требовалась огромная сумма — двести тысяч долларов. Эти средства мы и принялись копить, заморозив ремонты в монастыре и некоторые издательские проекты. В банк мы свои накопления не везли. Все слишком хорошо помнили кризис и дефолт 1998 года. Наши прихожане, знающие толк в финансах, посоветовали копить деньги на технику не в рублях, а в долларах. И хранить их не на банковском счету, а в надежном тайнике. Тайник мы с отцом казначеем устроили изрядный. В стене одной из комнат бухгалтерии прорубили нишу, в нишу встроили сейф, ключ от сейфа спрятали здесь же, в самом глубоком ящике письменного стола, под стопкой «Журнала Московской Патриархии». А ключ от этого ящика засунули под половицу! Мы были страшно довольны собой и уверены, что теперь-то уж деньги будут сохранены получше, чем в Сбербанке. К осени мы скопили целых сто восемьдесят тысяч. Еще немного и можно было заказывать и зерноуборочный комбайн, и трактора, и сеялки. Мы уже рассматривали каталоги с сельскохозяйственной техникой, обсуждали виды на будущие урожаи, как вдруг однажды, а произошло это 14 сентября 2001 года, когда я направился в наше хозяйство, мне в машину позвонил монастырский казначей и срывающимся от волнения голосом еле выговорил: — Батюшка, вы только не беспокойтесь!.. Денег в сейфе нет… И Ярослава нет! Возвращайтесь, пожалуйста, быстрее! Когда я примчался в монастырь, все оказалось именно так — денег в сейфе не было. Ярослав тоже исчез. Только оба ключа аккуратно лежали каждый на своем месте — под половицей и в ящике письменного стола. Как ни страшен оказался этот удар, но надо было что-то делать. Я позвонил нашему прихожанину, Владимиру Васильевичу Устинову, он занимал тогда пост Генерального прокурора Российской Федерации. Владимир Васильевич приехал в монастырь, взяв с собой нескольких следователей. Милиционеры начали свое дело: опросы, снятие отпечатков, обследование места преступления, а мы с отцом казначеем, расстроенные, бродили по монастырю и ждали результатов. Наконец Владимир Васильевич пригласил меня в казначейский кабинет. Войдя туда, я сразу по лицам присутствующих понял, что ничего радостного они не скажут. Усаживая меня на стул, Владимир Васильевич сказал: — Это, батюшка, правильно, что вы присели. Поменьше нервничайте и приготовьтесь к тому, что мы вам скажем. Этот ваш студент, Ярослав N, уже вне пределов России. Деньги, почти наверняка, взял он. А если это так, то мы, к сожалению, не сможем их вернуть. — Почему? — прошептал я. — Потому что вор — гражданин Германии, — терпеливо объяснил Устинов, — а Германия никогда не выдает своих граждан. Впрочем, как и мы никогда бы не выдали им своего гражданина. — Но он же преступник! — пораженно проговорил я. — Так-то оно так, — вздохнул Устинов, — но есть вещи, которые не нами заведены и не нам их отменять. Никогда за всю историю российской, а до этого советской юриспруденции не бывало случая, чтобы гражданина Германии правительство его страны выдало нам для суда. — А где же сейчас Ярослав? — Скорее всего, дома, в Германии. Ведь у него немецкий паспорт. Он спокойно пересек границу по зеленому коридору вместе с вашими деньгами. Гражданина Германии никто досматривать не будет. Вы же это понимаете, летали за границу. Конечно, мы заведем уголовное дело, сообщим в Интерпол. Но лучшее, дорогой батюшка, что вы можете сделать, это не тратить время и нервы, забыть об этих деньгах и снова начать копить на ваши сельскохозяйственные развлечения, — заключил Генеральный прокурор. От этих слов я чуть не лишился дара речи! — То есть как — забыть?! Это же сто восемьдесят тысяч! Это же наши комбайны!.. Нет, Владимир Васильевич, мы их забыть не можем! — Поверьте, ничего сделать нельзя. — Ну, если вы ничего не можете, то мы… Мы будем молиться! Если ни государство, ни милиция нам не помощники — Матерь Божия нас защитит! У меня все так и бурлило внутри. Действительно, ни на что, кроме молитв, надежды не было. Я рассказал братии обо всем, что произошло, и мы стали молиться. В первую очередь перед иконой, в честь которой основан наш монастырь, — Владимирской Божией Матери. Прошло две недели. В газетах на первых полосах уже успели появиться скандальные статьи, что у наместника Сретенского монастыря украли миллион долларов. Как вдруг в один поистине прекрасный день в монастырь неожиданно приехал Владимир Васильевич Устинов. Выглядел он более чем удивленным и, я бы даже сказал, ошеломленным. — Представляете, батюшка, — с порога начал он, — этого вашего похитителя комбайнов все-таки нашли! — Как нашли?! — от неожиданности я даже не поверил. — Да, представьте! Сегодня пришло сообщение из Интерпола: это невероятно, но негодяй задержан на пограничном пункте во Франкфурте-на-Одере. Как рассказал Устинов, Ярослав автостопом проехал из России через Украину в Польшу, а оттуда направлялся в Германию. Пограничный пункт Франкфурта-на-Одере он и раньше проходил неоднократно. С его немецким паспортом никаких проблем никогда не возникало. И на сей раз все бы обошлось, если бы его нынешний вояж не пришелся на 14 сентября 2001 года, то есть на третий день после знаменитых взрывов в Нью-Йорке. В поисках террористов перепуганные немецкие пограничники с головы до ног обыскивали всех — и своих и чужих. Таким-то образом у Ярослава и были обнаружены сто восемьдесят тысяч незадекларированных долларов, происхождение которых он, конечно же, объяснить не смог. Эти деньги были у него изъяты, запротоколированы и направлены на хранение в прокуратуру Франкфурта-на Одере. — Когда нам их вернут? — вскричал я, едва Владимир Васильевич закончил свой рассказ. — Мы немедленно выезжаем во Франкфурт! — Не хочу вас расстраивать, батюшка, но дело в том, что эти деньги вам не вернут, — вздохнул Устинов. — То есть как? — Я же объяснял: во-первых, мы не сможем доказать, что это те самые деньги. — Как — не сможем? Сто восемьдесят тысяч украдено в Сретенском, и там сто восемьдесят тысяч. Ярослав N здесь и Ярослав N там! Все совпадает! — Это у нас с вами все совпадает, — сочувственно проговорил прокурор. — Установить эти факты может только суд. А суд никогда не состоится. — Почему — не состоится? — Да потому, что немцы будут тянуть до бесконечности. И этот Ярослав до бесконечности будет объяснять происхождение денег то тем, то другим. Ну и главное — суд должен проходить в присутствии обвиняемого. А его, естественно, туда и калачом не заманишь. — Как?! Разве его не арестовали на границе? — Нет, конечно! Деньги изъяли, а N отпустили. Не стройте, батюшка, иллюзий. Утешайтесь тем, что негодяй вашими деньгами воспользоваться не сможет. — Хорошенькое утешение! А мы? Мы тоже ими воспользоваться не сможем? Нам комбайны нужны! — Ну это, отец Тихон, уже не по моей части. — Ну что ж! — вздохнул я. — Будем молиться! — Молитесь сколько хотите, — рассердился Устинов, — только знайте, что никогда за всю историю ни немцы, ни французы, ни англичане, ни американцы нам преступников не выдавали. И за преступления не судили. И мы своих мерзавцев им никогда не выдадим! — Тогда мы будем молиться! — повторил я. Прошел почти год. Это был как раз тот период, когда мы устанавливали особые, очень непростые, но столь важные отношения с Русской Зарубежной Церковью. Однажды архиепископ Берлинский и Великобританский Марк пригласил меня в Мюнхен: мы готовили встречу Патриарха Алексия и Митрополита Лавра, Первоиерарха Зарубежной Церкви. Получив благословение Святейшего, я вылетел в Баварию. В аэропорту меня встретил ближайший помощник Владыки Марка отец Николай Артемов и повез меня на своей машине в резиденцию Владыки — маленький монастырек преподобного Иова Почаевского на окраине Мюнхена. В Германии проживает, кажется, восемьдесят миллионов человек. Но первым, кого я увидел, выйдя из машины, был Ярослав N! Я тут же кинулся и схватил его. Признаться, дальнейшее вспоминается мне немного как в тумане. Ярослав был настолько поражен встречей со мной, что даже не сопротивлялся. На глазах потрясенного отца Николая, не менее обескураженных монахов и самого архиепископа Марка я потащил Ярослава в монастырь. Там запихнул его в какую-то комнату и закрыл за ним дверь. И лишь тогда пришел в себя. — Что вы делаете, отец Тихон?.. — с изумлением глядя на меня, только и выговорил Владыка Марк. — Этот человек украл у нас огромную сумму денег! — Здесь какая-то ошибка! Он устраивается в наш монастырь бухгалтером. Вокруг нас собрались монахи. Тут я представил себе изумление Владыки Марка: из России, из вчерашнего Советского Союза, приезжает священник, хватает гражданина Германии и заточает его в чужом монастыре. Я рассказал Владыке и его монахам историю, случившуюся с Ярославом, но видно было, что они не могут мне поверить. Тогда я попросил разрешения позвонить и набрал московский номер Генерального прокурора. — Владимир Васильевич, я его поймал! — закричал я в трубку. — Поймали? Кого? — послышался обескураженный голос Устинова. — Как кого? Того самого бандита, который украл у нас деньги. — Постойте… Что значит — поймали? Где? — В Мюнхене! — В Германии?! Вы шутите? Как вы могли его найти? — Ну как… Вышел из машины… Смотрю — он. Я его схватил, потащил в монастырь и запер! В келье! Повисла пауза. Я испугался, будто Устинов подумал, что я его разыгрываю. Но через мгновение я понял, что это не так. Потому что с того конца провода раздался настоящий вопль: — Сейчас же отпустите его!!! Я остолбенел. — То есть как — отпустить?.. — Отпустите немедленно!!! — Устинов, казалось, гремел на всю Москву. — Вы понимаете, что вы натворили?! — Владимир Васильевич!.. Да как же я могу его… Но прокурор меня не слушал: — Вы только что лишили свободы гражданина Германии! Вас за это посадят на два года! Мы потом замучаемся вас из тюрьмы выковыривать! Отпустите его сейчас же на все четыре стороны! Я подумал и сказал: — Ну уж нет! Мне его Господь в руки послал — как же я его отпущу? Что хотите делайте, Владимир Васильевич, но я буду его здесь держать, пока не приедет полиция. Сколько ни кричал, как ни возмущался Устинов, но я стоял на своем. А достать меня из своего генеральнопрокурорского кабинета в Москве он не мог. Наконец Владимир Васильевич сдался: — Ладно, сейчас я свяжусь с немецким Интерполом. Но если вас посадят — пеняйте на себя! Через некоторое время в монастырь прибыл представитель баварского Интерпола. Однако вместо того чтобы арестовать Ярослава, он начал допрашивать меня. Разговор наш проходил следующим образом. — Вы вели следственные действия на территории Германии? — Какие следственные действия? — Как вы нашли этого человека? — Я вышел из машины, смотрю — Ярослав! Ну я и схватил его. — Вы специально выслеживали его? Следили за ним? Уточняли местонахождение? — Нет, конечно! Просто Господь послал мне его в руки. — Простите, кто вам его послал? — Господь! — Еще раз, простите, кто?! — Господь Бог послал мне его в руки! — Понятно, — сказал баварец, опасливо глядя на меня. Он повторно расспросил о всех подробностях дела. Потом еще раз. Недоверие на его лице сменялось все большим изумлением. Наконец он сказал: — Знаете, если все было так, как вы рассказываете, я готов предложить вам кресло директора баварского Интерпола. На это я сказал: — Благодарю вас, но у меня уже есть одна гражданская профессия. Я — председатель колхоза. Поэтому ваше предложение никак принять не могу. * * * Эти события, с неотвратимостью предопределения одно за другим происходившие с Ярославом, произвели на него ошеломляющее впечатление. И внезапная конфискация денег — не где-нибудь, а в Германии, когда, казалось, все опасности были уже позади и он мысленно ликовал, чувствуя свое полное торжество. И то, что случилось это именно на таможне Франкфурта-на-Одере, месте, которое Ярослав нарочно выбрал, поскольку проходил здесь границу много раз. И наша встреча в мюнхенском монастыре, куда он почти уже устроился бухгалтером… И наконец заточение его ни куда-нибудь, а вновь в монастырскую келью — подобную той, из которой он год назад столь неприглядно бежал. К тому же, думаю, после совершения своего столь печального и опрометчивого поступка в Сретенском монастыре Ярослав не мог не чувствовать угрызений совести. Он прекрасно знал, с какой целью собирались взятые им деньги, и, не сомневаюсь, ему было по-настоящему больно и стыдно, как бы он ни старался себя оправдать. Но самое главное, он почувствовал действие в мире, в Церкви и над самим собой таинственного и всеблагого Промысла Божия. Это потрясло Ярослава. Это и заставило его глубоко задуматься. В конце концов он признался во всем. Его заключили под стражу. Спустя некоторое время состоялся суд. Ярослава осудили на четыре года тюрьмы, и он полностью отбыл срок там же, в Баварии. Монахи и послушники монастыря Иова Почаевского в Мюнхене все это время навещали его и помогали чем могли. Генеральная прокуратура и Министерство юстиции России в учиненном порядке связались с Министерством юстиции Германии, и по приговору суда сто восемьдесят тысяч долларов, находившиеся в прокуратуре Франкфурта-на-Одере, были переданы сотрудникам нашего Минюста, специально приехавшим во Франкфурт. 6 июля 2003 года рано утром коробку с деньгами привезли в Сретенский монастырь и сдали отцу казначею под расписку. Это был день нашего престольного праздника — Владимирской иконы Божией Матери, той самой иконы, перед которой мы молились Пресвятой Богородице о благополучном разрешении свалившейся на нас беды. На праздничной литургии мне не надо было думать о теме проповеди. Я поведал прихожанам случившуюся с нами историю и торжественно показал всему храму привезенную утром коробку. Вскоре мы закупили необходимую сельскохозяйственную технику.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

алкоголь бандиты гонения доброе слово животные за пределами логики истории из жизни мама молитва Папа простая радость семья

Бабушка и внучка.

Хочу поведать вам, уважаемые читатели, одну довольно необычную историю. Историю из жизни одного парня, который, считая, что жизнь кончается, даже не подразумевал, что она только начинается! Четыре года назад я развелся с женой. А точнее она развелась со мной. А всё потому, что мне диагностировали мужское бесплодие. Долгое и дорогое лечение не помогло, поэтому жена со словами: «Зачем мне нужен дефективный мужик!», ушла к другому, а я остался один на один со своим горем. Если вы думаете, что дети нужнее женщинам нежели мужчинам, то вы глубоко заблуждаетесь. На работе взял недельный отпуск за свой счёт и дома пил три дня. Человек я мало и редко пьющий, а тут на меня такая тоска навалилась, что иного лекарства, как водка, я не придумал. Родители и сестра помогли мне не впасть в пучину алкогольного забвения, привели в порядок, приободрили, а сестра провела пару воодушевляющих бесед (она по образованию психолог). На удивление я быстро собрался духом и телом, вышел на работу и, погрузившись с головой в дела нашей конторы, начал постепенно забывать предательство жены и столь печальную участь никогда не иметь своих детей. Возвращался как-то в один декабрьский вечер с посиделок с друзьями в снятом нами загородном коттедже. Так как я с выпивкой завязал наглухо, то мне довольно быстро стало скучно с моими всё более пьянеющими друзьями. Распрощался, прыгнул в машину и поехал домой. Начинался снежок, который, по словам синоптиков, обещал перерасти в метель, поэтому ехал я не быстро. Машин мало на дороге, трасса практически пуста. До города оставалось километров 30. Тут я увидел, как по обочине дороги идет бабушка и тянет за собой двухколёсную тележку, на которой лежала довольно увесистая сумка, а рядом с бабулей еле волочила ноги совсем маленькая девчушка, на вид лет 6-7. Я, включив правый поворот, остановился рядом с ними. — Бабушка, Вы чего это в такую погоду — то прогулки устроили? Да еще маленькую с собой взяли? — Ой, сынок, я это... дура я старая, вот! Поплелась к черту на рога, думала автобусы ходят, ан нет, окаянные! Тудой-то доехали, а обратно своими ногами приходится! Катюшку то жалко, устала, бедненькая. Я вышел из машины и открыл заднюю пассажирскую дверь. — Садитесь, довезу, а то, не ровен час, замерзнете тут. — Ой спасибо, милок! Спасибо, добрый человек! — запричитала бабуля, — Катюш, скажи дяде «Спасибо». — Пасиба, — скромно произнесла девчушка. Усадил я на сиденье малышку, потом бабушке помог забраться. Машина-то у меня не маленькая. А тележку с сумкой обустроил в багажнике. Кстати, сумка была очень даже нелёгкая! Гантели, что ли, бабуля там везёт? Сел за руль и медленно поехал дальше, порой глядя в зеркало заднего вида и наблюдая, как бабушка снимает с внучки пальтишко, шапку и ботинки. — Бабуль! — Да, сынок? — А ехать-то куда? — с улыбкой произнёс я. — Ой! Точно, не сказала тебе ведь куды надо! До Филипповки, милок, однако, до неё родимой! Ничего себе! До Филипповки! От того места, где я подобрал своих попутчиков до указанной деревни кэмэ 15 будет точно! И как это бабушка с девчонкой и сумкой такой путь хотела преодолеть? По морозу и темени-то! Снова глянул в зеркало: бабуля отогревала ноги внучки, а девчушка уже в обнимку сидела с плюшевым белым ушастым зайцем, которого я нашел рядом с мусоркой пару месяцев назад почти нового только с надорванным ухом и лапой; зашил, постирал и с тех пор он со мной ездит. — Катюш, нравится зайка? — спросил я. Катя утвердительно и быстро закачала головой, отчего косички и банты смешно затряслись. — Катенька, оставь зайку. Может, эта зайка принадлежит дочке этого дяди? — Да что Вы! У меня детей нет... и уже не будет никогда... — Почему? — удивилась бабушка. — Почему? — повторила Катя и посмотрела удивленными большими голубыми глазами прямо в зеркало, в которое я посматривал. — Да это долгая история... — произнес я и выехал на дорогу, ведущую к деревне. Дорога была не ахти, машину начало потряхивать, отчего девочка испуганно ойкнула и ещё крепче обняла плюшевого зайца. Бабушка опередила мой вопрос. — Она побаивается на машинах ездить, был случай нехороший просто, но это не важно. Так почему у тебя детей-то быть не может. — Врачи диагностировали бесплодие... — Ой, ой, ой! Беда! — запричитала старушка. — Да ничего страшного, я уже свыкся! — Да как же к такому свыкнуться можно! Без детишек ой как тяжко! — Согласен, а что делать-то? Жизнь продолжается! — Эт хорошо, что ты, сынок, духом не падаешь! А жёнка твоя чего? — А чего жёнка? Смотала удочки и к другому, мол, я дефективный. — Вот паскуда же! — произнесла бабуля, прикрыв уши внучке. Я заулыбался. — Бабушка, а кто такой фек-тив-ный? — по слогам произнесла девчушка. — Дефективный, Катя, значит бракованный, поломанный. — Ну спасибо Вам, бабушка, за тёплые слова, — беззлобно и с юморком ответил я. — Прости, сынок, не подумала. — Да ничего! На правду не обижаются. Вот уже едва уловимые огни деревни показались сквозь белую пелену густого снега. Бабушка сказала, где остановить. Остановился у ворот старого деревянного домишки. Открыл багажник, достал тележку с сумкой, заметил, что одно колёсико вот-вот отломается, пока бабушка одевала внучку, я произвел экспресс-ремонт тележки, благо, там нужно было только шпильку заменить. — Сынок, помоги старой спуститься! Я подошёл к двери, помог бабуле, потом взял на руки Катюшку и поставил на землю. — Катюшенька, зайку-то оставь, внучка. Он ведь дядин. Катя, явно не желая расставаться с плюшевым зверем, нехотя положили его на сидение. Я же взял зайца на руки и начал изображать с ним разговор. — Зайка, а ты хочешь у Кати остаться? А ты у Кати спросил: хочет ли она тебя взять? Ну зайка не будь эгоистом, спроси у Кати разрешение! — я изменил голос на тоненький писк, изображая голос зайки. — Катя, ты хочешь, что бы я был твой? Катюша энергично закивала, отчего шапка съехала на глаза. Я улыбнулся. — Ну всё, Катюш, теперь зайка твой! Я протянул игрушку девочке, та его схватила и обняла. — Пасиба, дядя! Ты доблый! Бабушка, а мы поможем дяде не быть фек-тив-ным? — Конечно, Катюш! Спасибо тебе, добрый человек, спасибо спаситель наш! — бабушка начала кланяться мне, а я так растерялся, что не знал, чего и говорить. — Не дал замёрзнуть-то, спас ты нас! — продолжала бабушка, в придачу осеняя меня крестом. — Ты нам с добротой, и мы тебя отблагодарим. Бабушка начала быстро рыться в недрах своей сумы. Я думал, будет деньги предлагать, и уже придумал пару фраз, чтобы их не брать, но бабушка достала обычный прозрачный пакет полный обычных разноцветных конфет — леденцов, и дала мне в благодарность. — Вот сынок тебе наша благодарность! А еще мы за тебя Богу молиться будем! И сам бы в храм сходил! Господь поможет, стоит лишь только постучаться к нему! И всё наладится скоро! Будет у тебя дом полон детского смеха и теплоты любви. — Ну лады, милок, мы пойдём уже! Будь счастлив! — И вам удачи! До свидания, Катюша! Катя помахала мне ручкой, и с бабушкой они пошли до калитки. Я сел в машину, развернулся и отправился домой. Через несколько дней, возвращаясь с работы, решил остановиться у храма, свечку поставить. В церкви я практически никогда не бывал. Не знал, что да как делать. Благо, перед храмом, увидев мое замешательство, меня встретила одна монахиня (что мне показалось странным, очень похожая, на бабушку, что я подвозил). Она подсказала как вести себя в храме. Также, показала мне икону Серафима Саровского, и посоветовала, излить перед ним все свои печали. Я так и сделал. Попросил у него помощи. Да так и остался стоять перед иконой. Оказалось, что была вечерняя служба, и я решил не уходить до ее окончания. (Забегая наперед скажу, что в будущем я намного чаще стал посещать Церковь. Как только позволяет робота). Через пару дней на работе я был приятно удивлён: оказывается наша строительная компания взяла шефство над одним из детских домов нашего города. Меня назначили главным по организации закупки всего необходимого для детей, а самое главное подарков к Новому Году. Я связался по телефону с директором детского дома, она назначила время встречи. После обеда я уже подъезжал к детдому. — Данил Андреевич? — спросила у меня женщина на крыльце. — Да. С кем имею честь? — Светлана Петровна — директор. Поздоровались, она пригласила меня в свой кабинет на втором этаже. Возле лестницы мимо нас прошла воспитатель, которую за руку держала девчушка лет 4-х с огромным белым плюшевым зайцем в обнимку. Заяц был точь-в-точь, как тот, который я подарил недавно другой девочке. Проходя мимо меня, девочка почему-то удивленно взглянула мне в глаза. Кстати, нужно добавить, что эта девочка была очень похожа на Катюшу из деревни Филипповка, но младше, и глаза карие, а не голубые, а так очень похожа! Даже косички и банты такие же. Нас уже разделяло метров десять, как сзади я услышал тоненький крик: «ПАПААА!» Я обернулся и увидел, как ко мне со всех ног мчится девчушка, вырвавшись из рук воспитателя, и волоча бедного зайца за ухо по полу. Я встал на одно колено, девочка со всего маху бросилась мне на шею, обняла и положила голову мне на плечо. — Папа! Папа, ты плисол за мной? Моё сердце сразу растаяло, на глазах появились бисеринки слёз. Воспитатель и директриса, тоже расчувствованные это сценой, украдкой вытирали слёзы. — Да, дочка. Я за тобой! Я уже не мог сдержать слёз, которые текли по щекам. Я даже забыл зачем приехал в детдом: мысли были только о том, какие документы нужны на удочерение. Немного позже я узнал, что девочку зовут Ирина, что её нашли на пороге полуторагодовалой, при ней не было никаких документов, только записка с именем и датой рождения. Полиция так и не нашла ни родителей, ни родственников девочки, её оставили в детдоме. Дважды Иру пытались удочерить, но она устраивала дикие истерики, явно не желая уходить с теми людьми. И вообще взрослых она сторонилась, только меня она почему-то приняла да ещё и папой назвала. Два месяца я в бешеном темпе собирал нужные справки, выписки и остальную макулатуру, необходимую для процесса удочерения. Но вот всё решилось благополучно, и я стал отцом, а у Иринки появился папа. По этому поводу родители устроили маленькое пиршество. Ира была знакома уже со своими новыми бабушкой и дедушкой, со своей тетушкой и старшим братом Вовой (все приезжали знакомиться в детдом), поэтому дома она, никого не стесняясь, бегала по комнатам, прыгала по креслам и дивану с Вовкой, норовя сшибить то телевизор, то самим расшибить лоб. Мама и папа были от Иринки в диком восторге и чуть не засюсюкали до смерти. Дочь я оставлял у родителей, когда уезжал на работу, но это не могло так дальше продолжаться, поэтому я нашёл хороший детский садик. Ира категорически туда отказывалась ходить, думая, что я её оставлю там навсегда, у меня сердце кровью обливалось, когда она в слезах умоляла не оставлять её. Но не прошло и недели, как она поняла, что никто её одну оставлять не собирается, успокоилась и даже начала общаться с другими детьми. А чуть позже вообще начала меня будить уже часа в 4 утра, требуя собрать её в садик! Прошёл почти год с момента удочерения Иры. У нас всё было хорошо, вот только порой дочь мне задавала такой вопрос, на которой я не мог ответить: «Папа, а почему нас нет мамы?» Ну вот, что ответить на это пятилетнему ребёнку? Однажды, уезжая с работы в садик за Ирой, я попал в дикую пробку: машины стоят колом, снег, метель кругом, а мне всё звонят с детсада, когда я приеду и заберу дочь. В садик я приехал только к девяти часам вечера. Думал, Иринка вся в слезах выпишит мне по первое число, но всё было гораздо интереснее. Сторож провел меня в детскую раздевалку, в которой сидела дочь и слушала сказки, которая ей читала молодая и очень красивая девушка. — Папа! — закричала Ира, завидев меня. vk.com/pravoslavn_ist Подбежала ко мне, я её схватил и усадил на руки. — Сегодня не хулиганила? Ела хорошо? Ирка закивала. — Здравствуйте, я — Алина. Новый воспитатель. Как раз группу вашей дочери воспитываю. Что — то вы припозднились! — Алина, извините ради бога! Пробки, пурга... ух! Спасибо Вам огромное, что посидели с этой егозой! Сколько я вам должен? Кстати, я — Данил. — Очень приятно! — Алина заулыбалась и почему-то залилась румянцем. — Ничего не нужно, мне даже самой интересно было с вашей дочкой посидеть. Она у вас просто золото! Не то, что мой обалдуй! Ира, услышав это, показала мне язык, а я ей в ответ, отчего мы все рассмеялись. — У Вас сын? — Да, скоро четыре будет. Ой интересно, а такси приедет в такую погоду? Мне же Женьку у родителей забирать... — А что же муж? — Муж объелся груш! Ушёл, как узнал, что я беременна... Я замолчал. А чего говорить в такие моменты? — Ну тогда, Алина, с вашего позволения, я отвезу Вас домой! — Нууууу... Хорошо! — заулыбалась она и побежала одеваться. — Папа, а пусть тётя Алина станет нашей мамой? — сказала Ирка, состроив при этом жалобную гримаску. — Это, доча, уже не от меня зависит, вернее не только от меня. Через год мы поженились, а еще через месяц Алина, сказала, что беременна! Я чуть скандал не устроил! Я же не могу иметь детей! С кем это моя молодая жена налево сходила? Но Алина уверяла, что никогда не изменяла, что даже в мыслях ничего подобного нет. Настояла на сдачу анализов, которые показали, что я абсолютно здоров! Как такое возможно, даже врачи не знали! А родилась у нас двойня: мальчик и девочка. Той июльской ночью мне не спалось... Жена спала, дети тоже сопели, а у меня сна ни в одном глазу. Ворочился, ворочился, и вот уже начала наваливаться приятная дрёма, как я отчетливо услышал с улицы через открытое окно девичий детский голосок: — Бабушка, а там дядя живёт, который нас зимой возил! Помнишь? — Помню, Катюша. — А он уже не фек-тив-ный? — Нет, Катюш, он уже нормальный. — Холошо! Я сразу же узнал эти голоса, бросился к окну — никого! На балкон — тоже никого! Быстро натянул штаны и, впрыгнув в тапки, рванул на улицу — улица была абсолютно безлюдной и беззвучной. Вернулся домой, Алина, видимо, проснувшись от моей беготни, стояла в коридоре и испуганно смотрела на меня. Я ей рассказал про тот случай с бабушкой и внучкой. На моё удивление Алинка отреагировала на мой рассказ более чем серьёзно, утром мы отвезли детей к её родителям, а сами поехали в Филипповку на поиски старушки и девчушки. Алина очень настаивала, что их нужно обязательно поблагодарить. Приехав в деревню, мы начали расспрашивать местных, где найти бабушку с внучкой, но не зная имени бабули, а только имя девчушки, задача была нелёгкая ( деревня-то большая — сотня дворов ). И вот в небольшом магазинчике нам повезло. Алинка забежала купить воды, а я завел разговор с продавщицей, пытаясь разузнать про бабуську. После моего описания бабушки и внучки, продавщица вдруг замахала руками, ойкнула и уселась на стул. — Когда, Вы говорите, их подвозили? — Да уж года три назад... — Ой, да не может быть! Что Вы такое говорите? — А что такое? — Так Раиса с Катюшенькой уже как пять лет... не живут... — Как? Почему? — Они на маршрутке разбились, когда с Надеждинска ехали... Сказать, что я обалдел, значит не сказать ничего. — А где они похоронены? — спросила жена. — Да на погосте нашем, это километра три за деревней. — Спасибо, — поблагодарила Алина и повела обалдевшего меня к машине. На кладбище мы долго искали могилы бабушки и внучки, но нашли. Поросшие бурьяном и с покосившимися крестами, на которых были поблёкшие овалы фотографии совсем маленькой Катюши и её бабушки... Я не знал, что говорить и находился в полной прострации. За меня сказала Алина: — Спасибо вам, добрые люди! Спасибо, что сделали счастливыми нас и наших детей!

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

алкоголь бабушка внутренняя сила врачебные истории дедушка дети доброе слово дочь животные испытания истории из жизни мама молитва моя половинка Папа семья сильная личность сын

Как вымолить сродников из ада.

После смерти моей бабушки она стала снится родственникам в очень плачевном виде, прося помощи и поддержки. Мы самоорганизовались и стали в течении сорока дней одновременно, каждый у себя дома молиться о ее упокоении. Прошло время, и она приснилась своей дочери. На вопрос о том, «как она там» бабушка ответила «Сначала было очень плохо, темно, холодно, страшно, млосно (было в ее лексиконе такое слово при жизни) а теперь очень хорошо». Мы не подвижники, не святые, и не весть какие молитвенники. Мы простые и грешные люди, без малейшего намека на что то особенное. И молились мы так же просто, читали молитвы из молитвослова, я служил литию - все как обычно. Но, как бы сегодня сказали некоторые, «это работает». И это важно знать всем нам! Бог слышит даже нас - простых, грешных, несовершенных, людей очень далеких от истинной святости. И не только слышит, но и принимает наши молитвы, милует, прощает. Конечно, таких рассказов можно сегодня прочитать сотни, но одно дело чтение, а другое - собственный опыт. Если бы мы знали и понимали насколько важны для усопших наши молитвы, мы бы не вспоминали о них только в поминальные дни. Каждый день мы кормим себя и своих детей для того что бы жить. Не помолиться о сродниках, это вся равно что не дать им поесть, оставить голодными. В жизни старца Харалампий Дионисиатского, ученика старца Иосифа Исихаста был такой случай. Как то один брат из монастыря стал мучим помыслами сомнения. Он думал, "вот мы здесь целыми ночами молимся, служим, постимся, и прочь. Это конечно для нас хорошо, но кому от этого еще какая польза"? С этими мыслям он отправился спать. А на следующий день брат пошел к старцу Харалампию что бы исповедовать эти помыслы, но старец его упредил своим рассказом. В сильном волнении отец Харалампий начал говорить что Бог ему сегодня дал страшное видение. «Когда я стоял на молитве» - говорит старец - то в какое-то мгновение мне показали что я нахожусь в огромной трапезной. Какие - то двери, более похожие на церковные врата, находились прямо передо мной. В трапезной собралось огромное количество народа. Люди терпеливо стояли и как бы ждали своей очереди что бы подойти ко мне. Сам я был похож на главного хлебодара, вы тоже были возле меня, резали какие-то большие хлеба, похожие на просфоры, и подавали их мне. Собравшиеся в трапезной были выстроены в две очереди. В одной из них находились умершие, в другой живые. Каждому из подходивших я давал по куску хлеба на благословение. Радостные они отходили в сторону. Я заметил что там были все, кто записан в нашем синодике». Монах понял что это видение было ему дано через старца. Когда же он исповедовал те сомнения, которые его обуревали, старец рассказал ему также историю своего духовного учителя, старца Иосифа Исихаста. В миру у отца Иосифа была двоюродная сестра. Жизнь у нее в духовном плане сложилась не очень удачно, но старец ее любил. Умерла она плохо. Гримасничала, кривлялась, говорила очень плохие слова. В таком ужасном состоянии она и умерла. Старец плакал о ней. «Я думал - говорит отец Харалампий - что он жалеет о ее смерти. Но старец зная мои мысли сказал, «Я плачу не потому что она умерла, а потому что она пошла в ад на муки». Тем не менее старец наложил на себя строгий пост и стал молиться за нее по четкам. И однажды отец Харалампий увидел как старец Иосиф буквально светится от радости. «Что случилось, Геронда (Отец)»? «Сейчас расскажу дитя мое, - отвечает старец - все эти дни я беспрестанно молился и пребывал в бдении, посте и слезах о своей сестричке, и сегодня сподобился радостного и удивительного видения. Во время молитвы я увидел свою сестру живой. С великой радостью она сообщила мне, что сегодня день ее избавления. «Я освобождаюсь от мучений и иду в рай», сказал она. Но и это не все. Тут же возник передо мной блаженный папа Георгий. Это отец святой жизни, у которого было сильное желание вызволять грешников из ада. Ежедневно он совершал литургию и поминал тысячи имен. Также он часто ходил на кладбища и служил по почившим литии и панихиды. Итак явившись мне он сказал: «Надо же, надо же…до сих пор я считал что почившим можно помочь только поминовением их на Божественных литургиях и панихидах. Теперь же я увидел что можно спасать и молитвой по четкам!» Этим видением я удостоверился что моя сестричка спаслась, но Бог показал мне и силу молитв по четкам, которая может вызволить душу из ада». В этих духовных назиданиях для нас есть и практическая польза. «Как молиться о усопших что бы принести им пользу»? Старец дает практический совет - тяните четки. Сто Иисусовых молитв, «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, упокой душу раба твоего (Имя рек)» займут не больше пятнадцати минут. А в течении первых сорока дней, после смерти можно было бы читать и по тысячу - это не более полутора часов, не так уж и много ради спасения души любимого человека. О пользе такого труда говорил и старец Харалампий. «Молитва по четкам за брата, родственника и прочь может его душу освободить из ада - такую силу имеет молитва» - учил он своих учеников. В этом сам старец убедился на опыте молясь по четкам за своего деда. Явившись во сне дед его поцеловал и сказал: «Благодарю тебя, дитя мое. Сейчас я нахожусь в лучшем положении». Вскоре старец увидел во сне и свою бабушку. Она поцеловала его руку и говорит: «Дитя мое, помолись и обо мне, чтобы я пришла туда, где сейчас твой дед». «Я их видел совершенно живыми, хотя знал что они умерли» - говорил старец. Но как же редко сегодня можно услышать вопрос о том, что читать по умершим и как правильно молиться. Чаще спрашивают когда снимать полотенца с зеркал, когда мыть пол, нужно ли освящать квартиру после покойного. И конечно же «печатание»… Боюсь что не мало людей и священника приглашают на отпевание не для того что бы помочь усопшему пройти долиной смерти, а для того что бы он не вздумал наведываться обратно. А печатание это как бы фиксация необратимости процесса и констатация факта окончательного невозврата. Мы стали хуже неандертальцев и жителей каменного века. Те не только верили в посмертное существование душ усопших предков, они зримо для них участвовали в домашних советах, к ним обращались с молитвами за помощью. Для этого в земляных домах круглой формы им отводился специальный сектор где стояли черепа усопших. Не редко их моделировали гипсом что бы зримее были видны черты лица усопшего. Души умерших не наводили ужас, это были покровители рода. А для некоторых нынешних христиан главное это «запечатать». Хотя все то что происходит на отпевании под этим заголовком лишь глубокий символ «Господня Земля и все то что ее наполняет, вселенная и все что находится в ней…» - говорит священник посыпая могилу землей. Итак, для того что бы душа усопшего получила пользу нужен труд и молитва. При том чем глубже ушла душа в адскую пропасть, тем более тяжелым и продолжительным должен быть этот труд. Мы конечно же не можем знать о том, какие были суды Божии по ту сторону могилы, но имеем право предполагать об этом зная о жизни человека. При этом нужно понимать что есть такая глубина ада куда нашим молитвам уже не донырнуть. И лучше оставить это положившись во всем на Промысел Божий. Даже великие святые не могли себе позволить то, о чем нам даже мечтать не стоит. Вот свидетельство старца Ефрема Катунакского. Он горячо молился о своей двоюродной сестре Анне, которая в земной жизни связалась с магией. Отец Ефрем вопиял: «Иисусе Христе, ради Крови, которую ты пролил на Кресте, помилуй эту душу». Но сам Господь остановил его. «За такое дерзновение, - вспоминал Старец, - я схлопотал хорошую оплеуху, целиком предназначенную мне. Бог все терпит, - но от магии - держись как можно дальше!.. Нечто подобное попробовал еще раз, опят навлек на себя гнев Божий, но опомнился, успев испросить прощения, и избежать наказания. Страх и ужас все это». А вот выдержки из его же письма духовному брату Харалампию. «В этом письме хочу написать тебе некоторые подробности за нашего покойного Нонда. Впервые в жизни я так молится за эту душу, как позавчера накануне Вознесения. Всеми силами души плакал, рыдал, вопиял к Богу за него. Но самое главное и важное не это, а то, что я понимал, что меня услышал Бог. Как будто бы Бог мне говори; «Говори и Я тебя слушаю». А раньше? Совершенно не мог молиться о нем. Что он натворил? Не ведаю. Но было так, как будто я видел затворенную на засов железную дверь и когда хотел открыть ее, то встретил Бога гневающегося, рассерженного, готового дать мне заушение. Я сразу же отступил и сказал: «Прости, согрешил, ошибся, прошу прощения». Как - то я получил такое заушение, когда молился за Анну, и после того опыта я уже не мог молиться за Нонда»… Но это конечно же исключения из общего правила. Старцы Ефрем и Харалампий ежедневно служа литургию на проскомидии поминали сотни имен, и наставляли так делать своих учеников ставя им в пример отца Николая Планиса (1851-1932 г.) прославленного Элладской Церковью в 1992 году. Вся жизнь этого простого малообразованного священника была одной непрестанной литургией. Многократно старцы учили своих учеников о необходимости и важности проскомидийного и литургического поминовения христиан, и отводили этому немалую часть службы. Приходя на литургию намного раньше эти старцы иногда часами вынимали частички просфор за здравие и за упокоение. Синодики их были списаны тысячами имен. Конечно же хорошо было бы прожить жизнь так, что бы уже не беспокоиться по поводу того будут за тебя потом молиться или нет. Что бы участь души была и без того благодатной и светлой. Но, к сожалению, так прожить жизнь получается далеко не у каждого. Поэтому будучи связаны с нашими усопшими предками коммуникациями любви и памяти мы обязаны делать все от нас зависящее что бы дать им пищу молитвы и предательства за них перед Богом.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

бабушка внутренняя сила дедушка доброе слово животные истории из жизни мама молитва Папа простая радость семья сильная личность сострадание сын христианская любовь чудеса школа

Помощь усопших.

Бывает, что уехавший сын сам отправляет родителям богатые посылки и переводы. В истории Церкви немало примеров, когда молитвенное общение с усопшими помогало живущим решить свои земные проблемы. Вот несколько примеров. У одного священника умерла жена, которую он очень любил. Горечь утраты оказалась для него непосильной, и он начал пить. Каждый день он поминал ее в своих молитвах, но все глубже и глубже погружался в трясину алкоголизма. Однажды к этому священнику пришла прихожанка и рассказала, что во сне к ней явилась его умершая жена и сказала: «Налей мне водки». «Но ведь ты же никогда не пила при жизни», – удивилась прихожанка. «Мой муж приучил меня к этому своим нынешним пьянством», – отвечала умершая. Этот рассказ настолько потряс священника, что он навсегда бросил пить. Впоследствии он принял монашество. Скончался в сане епископа. Звали его – Владыка Василий (Родзянко). Другой случай. Студент духовной академии шел на экзамен, недостаточно хорошо зная материал. В коридоре на стене висели портреты ученых и богословов, в разные годы преподававших в академии. Студент молитвенно обратился к одному из давно почивших преподавателей, с просьбой – помочь ему сдать экзамен. И на всю жизнь запомнил, насколько явной была эта помощь. Экзамен он сдал на «отлично», все время ощущая спокойную, доброжелательную поддержку того, к кому он обратился. Студент тоже стал монахом, а потом – епископом. Это – владыка Евлогий, архиепископ Владимирский и Суздальский. А на портрете был изображен преподаватель МДА митрополит Филарет (Дроздов), впоследствии, канонизированный как Святитель Филарет Московский (кстати, историю эту владыка Евлогий рассказал, когда Синод собирал материалы для канонизации свт. Филарета). Удивительный случай молитвенного общения с усопшими описывает митрополит Сурожский Антоний. Однажды к нему обратился человек, который во время войны случайно застрелил любимую девушку, свою невесту. Одним выстрелом он разрушил все, о чем они так много вместе мечтали. Счастливую жизнь после войны, рождение детей, учебу, любимую работу... Все это он отнял не у кого-то, а у самого близкого и дорогого человека на земле. Этот несчастный прожил долгую жизнь, многократно каялся в своем грехе перед священниками на исповеди, над ним читали разрешительную молитву, но ничего не помогало. Чувство вины не уходило, хотя со времени того злополучного выстрела прошло почти шестьдесят лет. И Владыка Антоний дал ему неожиданный совет. Он сказал: «Вы просили прощения у Бога, которому не причинили вреда, каялись перед священниками, которых не убивали. Попробуйте теперь попросить прощения у самой этой девушки. Расскажите ей о своих страданиях, и попросите, чтобы она сама помолилась за вас Господу». Впоследствии этот человек прислал Владыке письмо, где рассказал, что сделал все, как он велел и ледяная заноза вины, сидевшая в его сердце долгие годы, наконец, растаяла. Молитва убитой им невесты оказалась сильнее его собственных молитв. Да и сам митрополит Антоний рассказывал, как в трудные минуты своей жизни он обращался к своей усопшей маме с просьбой помолиться за него, и много раз получал ожидаемую помощь. Когда-то Владимир Высоцкий пел: «...Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые». Уходя из этой жизни, наши любимые становятся ближе к Господу и могут ходатайствовать за нас перед Ним. Поэтому мы и молимся святым, которые канонизированы Церковью. Но нельзя забывать, что святыми Церковь считает не только внесенных в святцы прославленных угодников Божиих. Святыми в Церкви названы все христиане, освящающиеся Пречистыми Телом и Кровью Христовыми в таинстве Евхаристии. И если наш близкий при жизни был членом Церкви, исповедовался и причащался святых Христовых Тайн, тогда у нас не может быть достаточных оснований считать, что после его смерти он нуждается в нашем поминовении более чем мы в его молитвах за нас. Святитель Киприан Карфагенский писал: «...Не должно оплакивать братьев наших, по зову Господа отрешающихся от настоящего века. Мы должны устремляться за ними любовью, но никак не сетовать за них: не должны одевать траурных одежд, когда они уже облеклись в белые ризы».

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

алкоголь доброе слово животные истории из жизни молитва моя половинка покаяние сострадание сын христианская любовь чудеса

💝 Помогите шестерёнкам проекта крутиться!

Ваша финансовая поддержка — масло для технической части (серверы, хостинг, домены).
Без смазки даже самый лучший механизм заклинит 🔧

Поддержать проект

Скупая вдова.

Кто-то рассказывал нам о старухе из Ужица, умершей тридцать лет назад. Это была богатая, но ужасно скупая, вдова, которая от себя прочь гнала всех бедняков, а нищих всегда бранила и отправляла ни с чем. Единственным добрым делом в ее жизни было то, что она взяла к себе в дом девочку-сироту, кормила и содержала ее. Конечно, та девочка не даром ела хлеб, а повседневным трудом и верной службой госпоже зарабатывала его. И вот эта пожилая госпожа умерла. Пролежала мертвая всю ночь и следующий день до полудня. Все было готово к погребению. Как вдруг она вернулась к жизни – очень испуганная и дрожащая. Как потом призналась, невозможно описать ужасы, через которые душа ее за это время прошла. «И если бы не было этого ребенка, – говорила она, – я не смогла бы вынести вида всех тех ужасов. Но добро, сделанное сироте, меня спасло. Вот если бы знала, да больше добра делала … » Она рассказала также о каком-то старом протоиерее ужичском, что он на том свете живет в благости великой и в великой светлости и радости. Говорила, что не могла бы пожелать ничего лучшего, как пребывать на том свете вместе с покойным протоиереем. А еще поведала, будто бы он ей сообщил, что она умрет в Страстную Пятницу. Когда наступил этот день, она оделась во все наилучшее – либаде, тепелук и прочее, что носили старухи в то время. Но в тот год в Страстную Пятницу не умерла. На следующий год опять так же приготовилась к смерти в Страстную Пятницу, но тоже не умерла. Отдала Богу душу только на седьмой год в Страстную Пятницу. Все это время до смерти она раздавала свое имущество и милостыню всем просившим. И много молилась Богу. На седьмой год в Страстную Пятницу после полудня, одевшись должным образом, она созвала соседок и знакомых и сообщила, что сегодня умрет. Но поскольку она говорила так каждый год, женщины, собравшиеся у нее, смеялись, уверяя, что она еще поживет. Но она умерла в тот день. Рассказ о действии молитвы на расстоянии Вдова-старушка Лена Ш., которая живет со своей падчерицей в Охриде, рассказала нам о таком случае: Ее пасынок совсем было отстранился от близких. Годами не давал о себе знать, даже писем не писал. Жил он в Париже, занимаясь писательством и журналистикой, получал там неплохие деньги от Югославии, но им, прозябавшим в бедности, не присылал ничего. Лена ежедневно ходила в церковь святого Климента и молилась Богу за пасынка, чтобы его сердце изменилось, не было таким твердокорым и безбожным. По воскресеньям она носила просфоры и вино для Литургии – пожертвования ради пасынка. И вот однажды тот приехал в Охрид, навестил свой дом и пообещал регулярно высылать помощь. Он и сейчас шлет им помощь, пишет письма, а что самое главное – молится Богу, соблюдает посты и причащается. Его друг рассказал Лене, как ее пасынок с определенного времени начал поститься по средам и пятницам. А поскольку в Париже не может найти постной пищи, то в среду и пятницу сам себе готовит какой-нибудь салат и этим обходится в постные дни. Вот вам пример, какова сила молитвы и как молитва может действовать на сердце человека – из Охрида в Париже! Об архиерейском проклятии Когда Австрия оккупировала Герцеговину, в Мостаре епископом был Игнатий, грек по национальности. Вообще, люди считали его святым. Австрийские власти решили отправить владыку Игнатия на покой, а вместо него поставить Леонтия Радуловича, тогдашнего архимандрита. Игнатий узнал, что затевается, а также и то, что в этом замешан и Леонтий лично . Когда явилась депутация, в которой был и Леонтий, сообщить Игнатию об отправке его на покой, владыка принял это сообщение с обидой, но молча. А после этого он пошел в церковь, зажег свечи и проклял всех постаравшихся отправить его на покой. Леонтий вскоре был рукоположен во епископа, но, отслужив лишь одну Литургию, скоропостижно умер. Ау всех, кто вместе с ним участвовал в устранении Игнатия, род прервался. Рассказ о белградской грешнице Из моего дневника Один белградский священник рассказал нам сегодня о необычном происшествии с одной развратной уличной женщиной в Белграде.Как-то к вечеру пошла она по улицам ради своего мерзкого занятия. Проходя мимо какого-то сада, увидела человека, пытающегося повеситься: тот привязал веревку к ветви дерева и уже накинул себе петлю на шею. Женщина быстро перепрыгнула через ограду, достала из кармана свой перочинный ножик и перерезала веревку. Человек, уже потерявший сознание, упал на землю. Она растирала самоубийцу, пока тот не пришел в себя. А он, очнувшись, сказал: «Зачем ты это сделала. Я не могу жить, у меня ничего нет. Из-за нищеты я решил покончить с этой горькой жизнью». Женщина достала все деньги, которые были у нее при себе, и отдала человеку, пообещав, что в дальнейшем тоже будет помогать, пока он не найдет работу. Она продолжила свое непристойное занятие, а часть заработанного таким образом отдавала тому бедняге на жизнь. Но через шесть недель женщина слегла в постель с тяжелой болезнью. Пригласили к ней священника. В его присутствии женщина, уже умирающая, стала говорить: «Ангелы Божии, почему это вы ко мне пришли? Разве не знаете, какая я нечистая, грешная женщина?» Немного спустя она воскликнула снова: «О, Господи Христе, неужели и Ты пришел ко мне грешной? Чем я это заслужила? Неужели только тем, что спасла того беднягу от смерти? Ах, я недостойная! А как велика милость Божия!» Говоря это, она испустила дух, и лицо ее засияло, будто светом озаренное.Вот что значит спасти душу человека.Вот как один случай милосердия к ближнему перевешивает многие грехи! О смерти в день особо чтимых святых Святой царь Константин ревностно защищал истинное учение о Святой Троице. И упокоился он в день Святой Троицы (337 года).Святой Климент Охридский очень любил святого великомученика Пантелеимона. Этому святому он и храм воздвиг в Охриде. И, как ни удивительно, святой Климент упокоился именно в день святого Пантелеимона, 27 июля (по православному календарю).В монастыре святого Иоанна Владимира показывают гроб некоего Бошковича, православного человека из Скадара. Тот Бошкович долго болел какой-то тяжелой болезнью и не мог излечиться никакими земными средствами. Ему посоветовали сходить к раке с мощами святого Владимира, ибо он великий чудотворец, он поможет. И действительно, святой Владимир помог, и Бошкович полностью исцелился. После этого он решил ежегодно бывать на Празднике святого (22 мая) в монастыре. И это неизменно выполнял. В конце концов, когда состарился, он пожелал умереть именно в день памяти святого, что ему и было Богом дано. Наступил очередного года праздник памяти святого небесного покровителя монастыря. Бошкович, как и в прежние годы, до полудня помогал в подготовке трапезы для народа, а после полудня отошел ко Господу. Из книги: Чудеса Божии – Святитель Николай Сербский.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

бабушка внутренняя сила дети доброе слово животные за пределами логики истории из жизни молитва покаяние простая радость семья сострадание сын чудеса школа

Как монахи ушли в небо

В 1960 годы при Н. Хрущёве органы КГБ, при содействии армии, планомерно прочесывали Кавказские горы – вылавливали всех, кто там укрывался, в основном монахов и отправляли в исправительные лагеря. В шестидесятые годы я был боевым офицером,имел партийный билет и был начальником крупного вертолётного соединения,имел большой опыт полётов в горах, где от летчиков требуется особое мастерство. Тогда на Кавказе мне дали задание следить на вертолёте за группой монахов. В кабине вертолёта было очень душно. Внизу на гору поднимались одиннадцать монахов в чёрных балахонах. Немного ниже за ними зелёным оцеплением уверенно двигались солдаты. Оценив обстановку, я передал по рации: - Земля! Я - воздух. Монахи движутся на вершину горы. Медленно сужайте кольцо оцепления и прижимайте их. Вершина горы обрывистая. Дойдя до неё им некуда будет деться. Там мы их и возьмём! Приём! - Воздух! Я - земля. Понял вас. Конец связи. Двое суток мы выслеживали этих монахов. И вот операция дошла до своего завершения. Я не знал, что будет с монахами,когда их арестуют. Да мне тогда это было и не интересно. Я просто выполнял приказ. Тем временем монахи поднялись на самую вершину горы. Сзади их догоняли солдаты с собаками, а впереди - бездонная, отвесная пропасть. Положение было безвыходно-критическим. Я зашёл ещё на один круг и завис прямо над монахами. Ветер от лопастей трепетал их одежду и волосы. Отчаяние видел я на их лицах. Они были похожи на стаю загнанных волков. Моргая сигнальными огнями я давал понять монахам, что всё кончено. Солдаты тем временем приближались... Вдруг внизу начало происходить что-то необычное. Монахи встали в круг, взялись за руки и встали на колени. Они начали молиться. Потом все вместе встали и подошли к краю пропасти. «Неужели будут прыгать? Это же верная смерть! Что, разве они решили покончить самоубийством?» — С досадою подумал я и схватил рацию: - Земля! Земля! Не подходите ближе, они хотят прыгнуть! Они на краю пропасти! Приём! - Воздух! Я - земля. Ждём пять минут и продолжаем движение. У нас нет времени - скоро стемнеет. Приём! - Понял. Конец связи. Не отрывая глаз я смотрел на стоящих на краю пропасти монахов. И вот один из них, стоящий по середине, взял два посоха, сложил их крестом и три раза медленно перекрестил и благословил пропасть. Потом он шагнул первым прямо в пропасть! Но почему-то не упал, а каким-то чудом остался висеть в воздухе. Волосы мои зашевелились на голове. С высоты я ясно видел, что монах не стоит на земле, а висит в воздухе! Затем он медленно начал делать шаги и пошёл как по дорожке. Он не упал в пропасть! Как?! За ним шагнули и также пошли по воздуху все остальные монахи. По очереди, цепочкой. Они спокойно шли друг за другом, поднимаясь вверх, пока все не скрылись в облаке. От увиденного я растерялся и потерял контроль над управлением вертолётом. Немного опомнившись я вырулил машину, посадил вертолёт на поляну и заглушил его. Минут через двадцать ко мне подбежали солдаты из оцепления. Я продолжал сидеть в кабине вертолёта, пытаясь дать логическое объяснение увиденному. Солдаты обступили вертолёт и старший спросил меня: - Товарищ капитан, где они? Куда делись монахи? Мы поднялись на вершину, но их там не было. - Они... они ушли на небо. Громкий солдатский смех с протяжным эхом раздался в горах. * * * Полковник метался по комнате и брызгал слюной: - Потрудитесь объяснить, товарищ капитан, куда пропали монахи, которых мы выслеживали двое суток?! И как вы повели оцепление по ложному следу! - Моим объяснениям вы всё равно не поверите, товарищ полковник. Так что вот мой партийный билет и рапорт об увольнении в запас. Уйдя из армии я принял Крещение и стал верующим человеком. Дивны дела Твои, Господи! Мирослав Манюк. 17.12.15.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

ВОВ гонения животные за пределами логики молитва семья чудеса

Пасха с воскресшим священником.

Несколько лет назад жители одной из горных деревень Эгины остались без священника. Время шло, а нового священника все не назначали. Наконец настал Великий пост и крестьяне заволновались. В Греции в первую и последнюю неделю Святой Четыредясятницы — прекращается работа и учеба - Эллада молится. Везде приспускаются флаги как траур о распятом Христе, люди ежедневно стоят на длинных Великопостных службах, ходят крестными ходами по всей округе парафии, держат — строгий пост без елея, а многие вообще не вкушают. Остаться в это время без священника для прихода вещь немыслимая. Посоветовавшись, крестьяне решили написать просительное письмо правящему архиерею епархии. "Святый Владыка, - умоляли обитатели деревни, - пришлите нам священника хотя бы на время Страстной недели и Пасхи. Епископ прочитал письмо и на ближайшем епархиальном собрании в череде других вопросов огласил просьбу мирян Эгинского селения: "Кто сможет поехать, отцы, в эту деревню?" Но каждый из присутствовавших объяснял свою занятость и называл причину, почему поехать не сможет. Затем собрание перешло к другим вопросам, и письмо горцев оказалось засыпано ворохом других бумаг. А потом о нем просто — ЗАБЫЛИ по причине многих хлопот и приготовлений к приближающейся Пасхе. Наконец настал Великий День Воскресения Христова, который в Греции чрезвычайно празднично и торжественно встречают всем миром. Православие - официальная религия Эллады и здесь это еще и государственный праздник. Прошла первая праздничная седьмица, епархиальные служащие вышли на рабочие места и вскоре архиерей обнаружил на своем столе новое письмо из горной деревни. "Святый Владыка! - писали крестьяне. - Нет слов, чтобы выразить всю нашу благодарность и сердечную признательность за Ваше пастырское участие и помощь нашему приходу. Будем вечно благодарить Бога и Вас, Святый Владыка, за благоговейного священника, которого Вы нам прислали, чтобы встретить Пасху. Никогда нам еще не приходилось молиться с таким благодатным и смиренным слугой Божьим..." Епархиальное собрание архиерей начал с вопроса: "Кто из священников ездил в деревню, из которой приходило письмо?" Все молчали, никто — не отозвался, потому что никто – НЕ ПОЕХАЛ служить в это горное селение. Великое недоумение и горячее любопытство — овладело епископом. Через несколько дней каменистые горные дороги острова Эгина клубились пылью - в загадочное село мчался архиерейский кортеж. Впервые в жизни в эту забытую деревню приехал Владыка с пышной свитой. С пасхальными куличами, кулуракией, крашенками и цветами их встречали жители в полном составе от старого до малого и торжественно проводили в небольшой старинный храм. Все греческие священники считаются госслужащими, и каждый обязан оставлять запись в специальном церковном журнале, даже если служил в храме единожды. Архиепископ приложился к чтимой храмовой иконе и сразу прошел в алтарь. В открытые Царские Врата все видели, как он взял журнал и подошел к высокому узкому окну. Торопливо пролистав страницы, он повел пальцем по последней строчке. "Нектарий, Митрополит Пентапольский" - красивыми чернилами было выведено там. Владыка уронил журнал и упал на колени, где стоял. Известие о великом чуде громом небесным поразило всех стоявших в храме. Долгую звенящую тишину оборвал шквал захлестнувших чувств. Люди падали на колени, воздевали руки горе, обнимались, рыдали, громко благодарили Бога и святого Нектария. Только теперь каждый из присутствующих начинал понимать, что произошло. Господь Вседержитель, услышал слезное воздыхание сердца Своих верных овец, оставленных в печали в далеком маленьком селении у вершины горы и послал к ним великого пастыря из Царствия Небесного. Владыка земной по немощи забыл о вверенном малом стаде, но не забыл о нем Владыка Неба и Земли. Теперь они знали, что такое момент Истины. Целую неделю святитель Нектарий, почивший в 1920 году, был плотию с простодушными пастухами и их семьями, служил в храме, водил их Крестными ходами, возглавлял в ночи торжественные траурные шествия-эпитафии с Гробом Господним, пел с ними гимны и молитвы, утешал, наставлял. Никогда и ни от кого они не слышали таких слов о Боге. Казалось, этот старенький геронда с мягким голосом знал Его лично. Господь Вседержитель, услышал слезное воздыхание сердца Своих верных овец, оставленных в печали в далеком маленьком селении у вершины горы и ПОСЛАЛ к ним великого пастыря — из Царствия Небесного. Владыка земной по немощи забыл о вверенном малом стаде, но не забыл о нем Владыка Неба и Земли.

1 просмотров • 5 месяцев назад

За пределами логики

доброе слово животные истории из жизни мама молитва простая радость семья сострадание христианская любовь

Показано 28-36 из 67 рассказов (страница 4 из 8)